Бесплодные земли
Шрифт:
— В парке аттракционов.
— Ну да, точно. Там в конце еще есть картинка — Чарли везет детишек. Они все улыбаются и смеются, но мне почему-то всегда казалось, что им очень страшно и что они кричат, чтобы им разрешили слезть.
— Да! — воскликнул Джейк. — Вот именно! Именно!
— Я боялась, что Чарли нас завезет к себе — где бы он там ни жил, — а не к тете на свадьбу, и мы никогда не выберемся оттуда.
— И ты никогда не вернешься домой, — пробормотал Эдди себе под нос и нервным движением пригладил волосы.
— Все время, пока мы ехали в поезде, я книжку эту не выпускала из рук. Я даже помню, что я тогда думала:
— Да, вполне вероятно. — Эдди был бледен и очень серьезен. Он помолчал и вдруг улыбнулся совсем по-мальчишески. — Есть ЧЕРЕПАХА ля-ля ля-ля-ля! Все служит Лучу, задери его тля!
Роланд поглядел на запад.
— Солнце уже садится. Читай, Джейк, пока светло.
Джейк открыл книжку на первой странице с картинкой, где машинист Боб сидит в кабине Чарли Чу-Чу, и начал:
— «Боб Брукс служил машинистом в железнодорожной компании „Срединный Мир“ на перегоне Сент-Луис — Топека…»
— «… и иногда дети слышат, как он поет свою старую песню своим глухим хрипловатым голосом», — закончил Джейк и, показав им последнюю картинку: счастливые ребятишки, которые на самом деле, быть может, кричат от страха, — захлопнул книжку. Солнце скрылось за горизонтом. Небо окрасилось в пурпурный цвет.
— Ну, я бы сказал, что истории не совсем совпадают, — заметил Эдди. — Больше похоже на сон, в котором вода может течь вверх на холм. Однако, должен признаться, что мне жутковато. Слишком много совпадений. Мы где сейчас? В Срединном Мире — на территории Чарли. Только зовут его здесь не Чарли. Здесь его звать Блейн Моно.
Роланд пристально разглядывал Джейка.
— Ну и что ты думаешь? — спросил он. — Может, все — таки обойдем этот город? Подальше от этого поезда?
Джейк надолго задумался, опустив голову и машинально перебирая в пальцах густую шелковистую шерстку Ыша.
— Мне бы очень хотелось, на самом деле, — выдавил он наконец. — Но если я правильно понял насчет этого вашего ка, то нам все равно этого не избежать.
Роланд кивнул.
— Да, это ка. А если так, то наши желания здесь не имеют значения: если мы попытаемся обойти его стороной, все равно, я уверен, обстоятельства сложатся так, что нам придется вернуться. В таких случаях лучше уж сразу покориться неизбежному, чем пытаться что-то изменить. А ты как думаешь, Эдди?
Эдди тоже надолго задумался. Ему вовсе не улыбалось иметь дело с каким-то там говорящим поездом, который ездит сам по себе; и как его ни назови, Чарли Чу-Чу или Блейн Моно, из того, что прочел им Джейк, уже можно было заключить, что паровоз этот — весьма неприятный продукт инженерной мысли. Но, с другой стороны, дорога им предстояла долгая, и где-то в конце ее их ждала Башня, ради которой,
— Я хочу встать посреди поля роз и увидеть, наконец, эту Башню. Я не знаю, что будет дальше. Быть может, на наши могилы возложат букеты цветов, но мне, по-моему, наплевать. Я хочу видеть Башню. Мне уже все равно, пусть этот Блейн — хоть сам дьявол и пусть дорога, ведущая к Башне, проходит хоть через ад. Я за то, чтобы идти в город.
Роланд кивнул и повернулся к Сюзанне.
— Ну, — нерешительно проговорила она, — мне Темная Башня не снилась… так что на этом уровне я, наверное, не возьмусь решать… на уровне, скажем так, желания. Но я теперь верю в ка. И я не настолько тупа, чтобы не чувствовать, когда тебе начинают стучать по башне и вопить благим матом: «Не туда, дурачина! В другую сторону!» А как ты сам, Роланд? Ты-то что думаешь?
— Я думаю, что на сегодня мы наговорились уже достаточно и нам надо бы сделать маленький перерыв до завтра.
— А «Загадки»? — спросил вдруг Джейк. — Хотите, я вам покажу?
— У нас еще будет время, — сказал Роланд. — Давайте немного поспим.
Но стрелок еще долго лежал без сна, а когда вдали снова раздался ритмичный бой барабанов, он поднялся и вернулся к дороге. Там Роланд остановился, глядя на мост и город. Он действительно был дипломатом, как верно предположила Сюзанна — дипломатом до мозга костей, — и поэтому Роланд знал, что поезд — это их следующая остановка на долгом пути, причем знал это с того мгновения, когда впервые услышал о нем… однако, он чувствовал, что об этом не стоит пока сообщать остальным. В частности, Эдди особенно не терпел, когда ему говорили, что нужно делать. Когда он чувствовал, что кто-то пытается направлять его, реакция Эдди была одна: он опускал голову, широко расставлял ноги, начинал отпускать идиотские шутки и упирался, как мул. Правда, на этот раз их с Роландом желания совпадали, но Эдди еще мог взбрыкнуть — исключительно из духа противоречия. Так что лучше и безопасней не торопить события и спрашивать вместо того, чтоб указывать.
Он повернулся, чтобы вернуться в лагерь… и тут рука его безотчетно легла на рукоять револьвера, потому что впереди, на обочине, маячил темный силуэт. Кто-то стоял там, глядя на стрелка. Роланд, правда, не вытащил револьвер, но был очень к этому близок.
— А я все думал, сможешь ли ты уснуть после этого маленького представления, — сказал Эдди. — Ответ, по-моему, отрицательный.
— Я не слышал, как ты подошел. Ты быстро учишься, Эдди… но на этот раз за свои успехи ты мог заработать и пулю в лоб.
— Ты не слышал меня, потому что тебя занимало сейчас другое. — Он присоединился к стрелку, и даже при бледном свете звезд Роланд увидел, что ему не удалось одурачить Эдди. Да, он действительно в нем не ошибся. Эдди напоминал ему Катберта, но кое в чем он уже превзошел и Катберта.
«Нельзя его недооценивать, — сказал себе Роланд. — Иначе это все может закончится очень плачевно. Если я его подведу или сделаю что-то, что он может принять за двойную игру, он, скорее всего, попытается меня убить».