Беспощадная истина
Шрифт:
Затем меня снова попытались подставить. Спустя несколько недель я валялся в телевизионной комнате в своем доме в Лас-Вегасе и смотрел передачи спортивного центра канала ESPN. До меня доносился запах жареной курицы, которую шеф-повар Дрю готовил на кухне к обеду. Было обычное утро в Лас-Вегасе, пока в комнату не ворвался мой помощник Дэррил:
– Майк, мне кажется, здесь талибы!
Он, похоже, был в истерике.
– Дэррил, заткнись! – велел я ему. После террористического акта 11 сентября прошло всего десять дней.
– Нет, мне, на самом деле, кажется, что у нас на территории талибы! – Дэррил был совершенно серьезен.
– О чем ты говоришь? – спросил я.
– Майк, посмотри! –
Мы вышли наружу.
Там было около сотни парней в зеленом камуфляже, с оружием в руках, ручными гранатами на ремнях. Каждый держал большой прозрачный защитный щит. Они медленно двигались к дому, периодически прячась за стволами больших пальм. Вдобавок ко всему, через большие кованые ворота моего участка въезжали два огромных стенобитных тарана, на боку которых было слово SWAT [263] . Мы услышали гул в воздухе и посмотрели вверх: в небе кружили вертолеты. Мой дом был захвачен.
263
SWAT (Special Weapons Assault Team, сейчас чаще Special Weapons And Tactics) – полицейское подразделение специального назначения.
Весь батальон был готов осуществить прорыв через парадную дверь. Они держали перед собой щиты, в руках – оружие, форменные брюки были заправлены в берцы. Затем они вытянулись в цепь перед нами.
– Стоп! Не двигаться! – рявкнул один из них.
Я стоял не шевелясь.
«Щелк, щелк, щелк», – раздался звук взводимых винтовок.
– Здесь нет бен Ладена! Мы не имеем отношения к одиннадцатому сентября, мы тут ни при чем! – сказал Даррел. Похоже, он насмотрелся новостей по каналу CNN. Парни выглядели как вояки на учениях в пустыне. Проблема заключалась только в том, что их полигоном был мой участок с домом, моя собственность.
Они, наконец, прояснили, кто они такие. Это не были талибы, это была полиция Лас-Вегаса. Я еще никогда в своей жизни не видел так много полицейских в одном месте в Лас-Вегасе. Они сказали, что им поставлена задача расследовать обвинение в том, что я захватил заложницу, молодую женщину, и три дня удерживал ее в своем доме, постоянно насилуя. Некоторые из моих охранников в доме были вооружены, Дэррил устроил для них пост охраны. Подозреваю, эта молодая леди рассказала властям, что у нас в доме есть оружие, поэтому к нам заявились полностью подготовленными. Незадолго до этого у нас изменился график дежурств, и охранники работали в темное время суток. Когда полиция ворвалась к нам, было около одиннадцати утра, охрана ушла до вечера, и ворота были открыты.
Как только Рик увидел, что нас захватывают военные, он позвонил моему адвокату Дэрроу Соллу. Дэрроу велел ему вытащить меня из дома и ничего, ни одного слова, не говорить полиции. Это был правильный совет. Нас обыскали, затем приказали всем покинуть здание. Дэррилу велели остаться, так как он был управляющим и мог обеспечить им доступ везде, куда они хотели попасть. По ряду причин шеф-повару Дрю также разрешили остаться. Дело было в том, что пока его держали лицом на полу, из кухни пошел запах паленой курицы, поэтому ему разрешили подняться и вернуться на кухню, чтобы не сгорел весь дом.
Итак, внутри находились только Дэррил и Дрю, и полиция начала потрошить мой дом, комната за комнатой, шкаф за шкафом, бумажка за бумажкой. С кроватей подняли пружинные сетки и матрацы. Пересмотрели каждое видео. Операция продолжалась с одиннадцати утра до часа ночи следующего дня. Черт, в какой-то момент они даже заказал пиццу и устроили себе обеденный перерыв. Они были достаточно любезны и предложили кусочек Дэррилу, но тот отказался.
В результате конфисковали кучу вещей, в том числе мои личные записи с сексуальными сценами. Я названивал весь день:
– Дэррил, они еще там?
– Да, Майк, они потрошат весь дом.
Я поехал в спортзал, затем попросил своего телохранителя Рика подбросить меня к одной моей подруге. Я был совершенно сбит с толку: зачем эти парни вторглись в мой дом? Как оказалось, дело было так. Я встретил девушку, которая звонила в полицию из парикмахерской Мака. Я привез ее к себе, и, по существу, она просто переехала ко мне где-то на неделю. Отправляясь на тренировку, я оставлял ее одну. Она выбиралась на кухню в одной моей футболке, шеф-повар Дрю на скорую руку готовил что-нибудь для нее. Она знала все коды безопасности для дома и для ворот, поэтому могла приходить и уходить, когда ей вздумается. О каком похищении могла идти речь? Когда она, наконец, покинула дом, Рик отвез ее домой. Она осталась довольна. Что же заставило ее сделать такое заявление насчет меня, которое привело к полицейскому рейду?
Я понял это, когда мне из Хьюстона позвонил один мой приятель, режиссер звукозаписи. Он рассказал, что эта девочка встречалась еще с одним очень известным боксером. Когда она после меня вернулась к нему, он пришел в ярость. Он избил ее, а затем велел пойти в полицию и сообщить, что я ее похитил и насильно удерживал ее.
Я был, в самом деле, очень разозлен. Я не мог быть полностью уверен в том, что именно этот боксер стоял за всем этим дерьмом, но если это было так, то его можно было считать трупом. Я убежден, что существует судьба, что с плохими людьми случаются плохие вещи. Я прикидывал, как бы отметелить его, и он, должно быть, почувствовал это, так как усилил меры безопасности. Однако телохранители при нем ровным счетом ничего не значили. Я знал в своем районе одного паренька, который был осужден за групповое изнасилование. Он обычно отвозил меня на общественные работы. Он пообещал мне, что достаточно одного моего слова – и по его сигналу в моем распоряжении будут двести человек, все с оружием. Я был признателен за это предложение, но отклонил его. Я никогда не увлекался мщением. Спустя несколько лет я даже вместе с этим боксером выкурил травку. Но тогда мне, на самом деле, хотелось вздрючить его. Хорошо, что я спустил эту проблему на тормозах.
После полицейского рейда в мой дом всплыло имя той девушки, и журналисты смогли добраться до парикмахерской, чтобы попытаться взять у меня интервью. Мак спрятал меня в задней комнате и на все вопросы отвечал, что в тот день меня не видел. Мак даже позвонил окружному прокурору Стюарту Беллу и сообщил ему, что это он познакомил со мной девушку, что она не была пленницей и даже каталась на моей машине по всему городу. Мак также заявил ему о своей обеспокоенности в связи с тем, что я должен был бы скоро лететь в Копенгаген для следующего поединка.
– Не беспокойтесь, – ответил ему Белл. – Майк может спокойно отправляться туда на поединок. Мы проведем дополнительное расследование, и если что-нибудь случится, то оно случится уже после поединка.
На рейсе в Копенгаген, куда мы направлялись для моего боя с Брайаном Нильсеном, у нас произошел инцидент. Крокодила начало тошнить, а затем он потерял сознание. У него была передозировка. Его отвезли в больницу. Прошло три дня, и мы уже решили, что он умер, но когда мы пошли на взвешивание, он вдруг появился, как ни в чем не бывало, словно ничего не случилось. Крокодил был одним из тех ребят, которые могли принимать наркотики круглые сутки, затем резко «завязывать» и шесть недель обеспечивать тренировки. А затем вновь вернуться к наркотикам и получать кайф, как будто не было никакого перерыва.