Беспощадная истина

Тайсон Майк

Через несколько минут пришли копы. Они сказали мне, что видели весь инцидент по камерам наблюдения. Девушка, которая пошла с моим телохранителем, обвинила его в изнасиловании, но на записи было видно, как она подсыпала ему в выпивку «Микки Финн» и затем стащила с него брюки. Она подставила его, чтобы ограбить. Поэтому не должно было быть никаких обвинений или же огласки.

Я закрыл дверь, и мы еще немного покурили травки. Через несколько минут в дверь снова постучали. Я посмотрел в глазок и увидел еще четырех копов.

– Эй, эй! Хватит! Оставьте меня в покое! Я уже разговаривал с вашими парнями! Я ничего не делал, я только что разговаривал с копами! Пожалуйста, оставьте меня в покое!

Той

же ночью я договорился, что Зипа на лимузине отвезут домой, а сам поехал с ним ради интереса. Он был все еще расстроен из-за телохранителя.

– Приятель, мы уже почти вернулись, – повторял он. – Почти вернулись. Про нас уже снимали фильмы, мы комментировали бои. Мы уже почти вернулись, Майк, а этот тупой гребаный охранник все прое… л!

Еще через месяц я снова попал в передрягу. Я был в Финиксе, остановился в отеле со своим постоянным парнем по безопасности Риком. Меня забрали некоторые из моих друзей в Аризоне, а Рик остался в отеле. Мы пошли в бар «Пуссикэт лаундж» в Скотсдейле, изрядно поддали и нанюхались «кокса». Когда мы вышли из клуба, мы были уже, бл…дь, никакие. Переходя улицу, мы увидели машину, которая быстро к нам приближалась.

– Сейчас я перепрыгну через машину! – сказал я одному из своих приятелей и остановился посреди улицы. Но водитель тоже остановился. Я вскочил на капот, встал на колени, опершись на руки, и принялся орать и выбивать из машины дерьмо. Из машины вышел парень, собираясь накричать на меня. Но когда он увидел, что это был я, он запрыгнул обратно в машину. Мои друзья стащили меня и успокоили водителя. Однако на следующий день тот снова осмотрел свою «Тойоту» и заметил, что весь капот был во вмятинах, поэтому он вызвал полицию. Против меня выдвинули обвинение в преступлении небольшой тяжести – преступном причинении ущерба, но подключился Дэрроу, и парню заплатили.

Приближался Новый год, денег у меня по-прежнему не было. Шелли снова была беременна, и в марте у нас родилась дочь, которую мы назвали Эксодус. Я позвал другого Шелли и сказал ему, что мне срочно необходима некоторая сумма денег. И он организовал мне поединок с весьма посредственным малоизвестным боксером Кевином МакБрайдом. Бой запланировали в Вашингтоне, округ Колумбия, на 11 июня. Мой соперник был, конечно, слабаком, но он был крупноразмерным слабаком, ростом 6 футов 6 дюймов и весом 271 фунт [296] .

296

1,98 м и 122,9 кг соответственно.

После одной из тренировок со спаррингом ко мне домой в Финикс приехал журналист из газеты USA Today, и я высказал все, что у меня накопилось:

– Я никогда не буду счастлив. И я думаю, что умру в одиночестве. Мне бы хотелось, чтобы было так. Всю свою жизнь я был одинок, я всегда оставался один на один со своими тайнами и своей болью. На самом деле, я заблудился в своих поисках, но я пытаюсь найти себя. Я действительно являю собой весьма печальный, жалкий пример. Вся моя жизнь прошла впустую, я проиграл. Я хочу просто сбежать от действительности. Я, на самом деле, запутался в себе самом и в своей жизни. Мне бы хотелось стать миссионером. Полагаю, я мог бы делать это, сохраняя чувство собственного достоинства, скрывая то, что меня выгнали из страны. Мне бы хотелось поскорее преодолеть этот этап своей жизни. Мне бы хотелось превратить свою жизнь в миссионерскую деятельность. Я не собираюсь становиться фанатичным проповедником христианства. Но вот за это я бы отдал свою жизнь. Я люблю Иисуса, и я верю в Иисуса, хотя я и мусульманин. Послушайте, я понимал имама, я понимал раввина, я понимал католического священника, я понимал его преподобие – я понимал всех их. Но я не хочу быть фарисеем. Я хотел бы помогать всем и вместе с этим иметь любовниц.

В нашей стране из меня ничего хорошего не выйдет. Меня в ней так обесчестили и заклеймили позором, что я уже ни при каких обстоятельствах не смогу здесь подняться. После своего последнего боя я был очень расстроен. Я тусовался с кучей проституток и всякого сброда. Я чувствовал себя подонком, поэтому общался с подонками. Я все время был под кайфом. Но в конце концов необходимо понять, что следует отказаться от наркотиков и решать проблемы, связанные с реальной жизнью.

Мне никогда не следовало быть таким на ринге. И я таким еще никогда не был. Я беспорядочно выбрасывал удары, стоял на месте, быстро уставал. Это был безобразный бой. В конце шестого раунда, когда мы были у канатов, МакБрайд просто навалился на меня, и я упал на задницу. Я сидел, раскинув ноги, пока не раздался гонг, и только затем смог с трудом подняться. Угол МакБрайда работал над рассечением, которое он получил от столкновения головами. Я в своем углу сказал новому тренеру Джеффу Фенеку, что все кончено. Я отказался проводить седьмой раунд.

Ко мне подошел Джим Грей, чтобы взять интервью.

– Майк, давайте начнем с вас. У вас было желание продолжать?

– Ну, мне бы хотелось продолжать. Я видел, что у меня преимущество. Я понял это, но не думаю, что смог бы его удержать, потому что, хм-м… У меня была возможность поддерживать физическую форму, но я утратил боксерскую выносливость, и больше ее уже, я думаю, не будет.

– Когда же вы это поняли, на каком этапе поединка?

– Не знаю, в самом начале боя. Мне очень жаль, что я всех подвел. Просто у меня больше не лежит к этому сердце.

– А когда вы начали поединок, у вас лежало к нему сердце?

– Хм, пожалуй, нет. Вообще-то я дрался для того, чтобы оплатить свои счета. У меня теперь для настоящего боя кишка тонка, с этим уже покончено. Я теперь больше думаю о своих детях. У меня теперь нет прежней свирепости. Я теперь уже не зверь, я перестал быть им.

– Значит ли это, что мы больше уже не увидим вас на ринге?

– Да, скорее всего, я уже больше не выйду драться. Я не хочу больше позорить вид спорта, проигрывая боксерам такого уровня.

– Почему вы были так пассивны в этом бою?

– Я ничего не отнимаю у Кевина. Мне больше не доставляет удовольствия делать это. Мне не нравится драться с 1990 года. Однако Кевину – поздравления по случаю успеха в карьере и удачи! Желаю всего наилучшего и заработать много денег.

После поединка я последний раз встретился со спортивными журналистами. Я прошел в комнату для интервьюирования, и там мне аплодировали стоя.

Я попросил их присесть и повторил то, что уже сказал Джиму Грею. Я больше не собирался драться, потому что не хотел позорить этот вид спорта.

Затем я последний раз покинул зал в качестве боксера. Я уже забыл о планах заняться миссионерской деятельностью или принять участие в жизни общества. Я просто сказал себе:

– Ух, все это позади. Теперь я могу пойти и по-настоящему весело провести время.

Глава 14

Как-то, когда мне было десять лет, я принял участие в грабеже вместе со старшим парнем по прозвищу Бу. Он велел меня пролезть в окно дома, который он присмотрел, и мы взяли крупный куш: здоровенный телевизор, прекрасное стерео, несколько пушек и деньги. Бу также знал меня как хорошего шустрилу. Он заманивал мной в комнату парня, который хотел трахнуть маленького мальчика, и там вместе с приятелями избивал того и отнимал у него деньги.