Беспощадная истина

Тайсон Майк

Копы предложили подвезти нас к месту назначения, мы набились в одну из машин, и нас доставили в Саут-Бич. Дон зарезервировал для нас пол-этажа в отеле, и мы решили оторваться по-полной. Джеки попросила Дона дать нам немного денег, и он прислал парнишку с парой сотен «кусков».

Весь месяц каждый вечер мы устраивали гулянки, затем приехал мой приятель на экскурсионном автобусе, мы подхватили пару девушек и объехали все восточное побережье.

В июне я получил еще один удар в связи с новым делом по вопросу пресловутого отцовства. Лживая девка Вонда Грейвс заявила, что в 1990 году я изнасиловал ее и, таким образом, являюсь отцом ее сына. Вести дело взялся адвокат Рауль Фелдер, этот кусок дерьма, который в свое время представлял Робин

Гивенс. Он хвастался, что сможет «вновь нанести Майку Тайсону поражение на ринге». Они оба заткнулись, когда пришел тест на ДНК, который показал нулевую вероятность того, что я был отцом.

Но ангелом я в то время все же не был. Как-то в июне я гостил у своего друга детства Дэйва Мэлоуна, мы гоняли голубей в Браунсвилле. Вечером Дейв отвез меня назад в отель «Марриотт», в котором я остановился. У отеля два достаточно пьяных парня, которые возвращались в свои номера, подошли попросить у меня автограф. Я был под кайфом от кокаина. Позвольте кое-что объяснить насчет себя. Когда я нахожусь под кайфом ночью или рано утром, то со мной лучше не связываться. Я тогда становлюсь злобным и лезу на рожон. У меня случаются, б… дь, резкие перепады настроения, совсем как в этой чертовой истории с доктором Джекиллом и мистером Хайдом.

Так вот, эти два пуэрториканца подошли ко мне и попросили у меня автограф. Я попросил их отъе… ться от меня.

– Ты особенно-то не задавайся, – сказал один из них. – У нас пушки, а у тебя только кулаки.

Если бы я не был под «коксом», наверное, ничего бы не случилось. Но я был, так что я загнал их в холл, а затем погнал наверх по эскалатору. Когда мы одолели эскалатор, я с первого же удара нокаутировал одного из них. Другой парень попытался спрятаться за стойкой регистрации, но я вытащил его оттуда и ударил. Его спасла появившаяся охрана отеля.

Драка была моей ошибкой. Против меня хотели выдвинуть обвинения в физическом насилии, не представляющем общественной опасности, а против этих парней – в угрозе и преднамеренном причинении беспокойства. Я был вынужден на следующий день пойти в суд. Вернувшись, я показал Дэйву и Зипу пухлое полицейское досье, которое было частью протоколов судебного заседания.

– Они уже родились ублюдками, – сказал Дэйв. – Только взгляни на их досье!

– Дело в том, что это мое досье, – поправил я его.

– Приятель, мы тусуемся с тобой, потому что считаем тебя знаменитостью, но ты нам открыл глаза, – сказал Зип. – Твое полицейское досье хуже нашего, ниггер.

В то время я жил одним днем. Я уже устал от всего этого дерьма, которое окружало меня. У меня не было ощущения, что в моей команде был кто-нибудь, кому я мог бы доверять. Я уже устал от всех этих хитроумных попыток захватить власть в моем лагере, поэтому я избавился от всей своей управленческой команды.

Таким образом, у меня был только Шелли для того, чтобы как-то спланировать остаток моей карьеры. В моем контракте отдельным пунктом значился матч-реванш с Ленноксом Льюисом, и у него было намерение снова встретиться со мной, чтобы еще раз получить хорошие деньги. Но я вовсе не хотел, чтобы мою задницу надрали второй раз. Если бы я был мотивирован и находился в хорошей форме, я, без сомнения, смог бы накостылять ему. Но меня не интересовал бокс, меня интересовали наркотики.

Поэтому Шелли и люди Льюиса пришли с предложением моего участия в бое «на разогреве» следующего поединка Леннокса. Я был бы объявлен «со-знаменитостью». Однако я отказался выступать в бое «на разогреве», потому что для меня это было бы оскорблением. Итак, мы ответили на предложение команды Льюиса отказом, тогда они решили подойти с другой стороны и подали в суд на меня с Доном Кингом на 385 миллионов долларов, заявив, что Кинг побуждал меня игнорировать контракт, чтобы он мог организовать мне другие поединки.

Моей последней надеждой на получение каких-то средств оставался мой иск к Дону. К этому моменту Джефф Вальд уже знал, что я встречался с Доном, и был в ярости. Он сказал мне, что Дон будет до последнего, до самого начала суда затягивать все судебные иски, поданные против него, а затем все уладит. Джефф и Дейл Кинселла говорили мне, что мы могли бы где-то за 60 миллионов долларов согласиться на отказ от своих претензий на 100 миллионов долларов и что я мог бы даже получить обратно свою коллекцию записей поединков, которая долгие годы была бы для меня своего рода банковским депозитом. От меня требовалось лишь продержаться до суда, который был намечен на сентябрь.

Однако мое финансовое положение было настолько катастрофическим, что те, кто каждый день встречался со мной, предлагали мне объявить о банкротстве. В то время мы с Джеки сблизились с Джимми Хенчменом, рэп-предпринимателем, который участвовал в рекламных акциях Олимпийских игр и был генеральным директором компании «Цар энтертеймент». Джимми привела Барри Хенкерсона, режиссера звукозаписи, менеджера Тони Брэкстон [286] и Ар Келли [287] . Все они уговаривали меня объявить о банкротстве. Хенкерсон сказал Джеки, что мне следовало бы воспользоваться главой 11 «Кодекса законов США о банкротстве», и Джеки зашла в Интернет и просмотрела в поисковой системе «Гугл» «Главу 11 Кодекса законов США о банкротстве». Вот чем я занимался в то время. Джеки была хорошим человеком, но эти вопросы все же были выше ее понимания. Никто из нас не имел ни малейшего понятия о крупных финансовых операциях или банкротстве. Мы просто весело проводили время и тратили деньги.

286

Тони Мишель Брэкстон – американская певица в стиле ритм-н-блюз, автор песен и актриса, обладательница шести премий «Грэмми».

287

Ар Келли, сценическое имя Роберта Сильвестра Келли, – музыкант в стиле ритм-н-блюз, обладатель трех премий «Грэмми».

Итак, я позвонил Джеффу Вальду и сказал ему, что мне предлагают объявить о банкротстве.

– Не надо этого делать, поскольку в ту минуту, когда вы объявите о банкротстве, мы не сможем контролировать иск. Это будет делать только судья. И иск выскользнет из ваших рук, – попытался объяснить он.

– И это означает, что я проиграю дело? – спросил я.

– Вы не должны проиграть. Это несомненно, – ответил он.

Я, однако, не был в этом так уверен. Во время моего первого показания против Дона под присягой я пролил себе на колени кувшин с водой. А теперь еще в распоряжении Дона был инцидент с избиением во Флориде, который он мог использовать против меня.

Вальд был убежден, что Дон проводит работу со всеми моими друзьями, включая Джеки, чтобы повлиять на меня и подтолкнуть меня к тому, чтобы я заявил о банкротстве. Он названивал мне по нескольку раз в день, умоляя меня не делать этого шага. Я, однако, не верил, что мои друзья брали на лапу.

И когда я посмотрел на горы счетов, которые я не мог оплатить, я решился все же заявить о банкротстве. Хенкерсон предоставил мне юриста по делам о финансовой несостоятельности, и первого августа мы сделали соответствующее заявление. В тот же день мы вместе с Хенкерсоном, Хенчменом и моим телохранителем Риком прошлись по магазинам на Родео-Драйв. Ведь то, что я заявил о банкротстве, вовсе не означало, что у меня совершенно не было денег. У меня просто не было 100 миллионов долларов, чтобы оплатить свои долги, а так я продолжал заниматься всеми остальными делами. Пресса подняла большой шум по поводу моего похода по магазинам на Родео-Драйв, но никто из журналистов не был там со мной. Я разговаривал с мусульманами, которые держали магазины с одеждой высокого качества, показывал им свою мусульманскую карточку в расчете на скидку: