Беспощадная истина
Шрифт:
Когда я думаю о себе и Кики, я не перестаю удивляться. Наша любовь расцвела во время невзгод. Со мной очень трудно жить. Как Рак, я притягиваю к себе разное дерьмо и впитываю его. Это звучит очень круто: жить с человеком, чувства которого созвучны твоим, но в этом нет ничего крутого. Чувства могут быть созвучны и в своей иллюзорности, обманчивости, бредовости. Я благодарен своей жене за то, что она смогла пройти через все испытания ожидания меня, пока я перерождался. Пока я изменял свое недостойное мнение о женщинах в целом. Для нее это было все равно, что пройти испытания испанской инквизиции.
Я просто восхищаюсь своей женой. Когда мне хочется вышибить самому себе мозги, она заставляет меня полюбить самого себя. Я уважаю ее за то, сколько сил она вкладывает в чувства, в близость между нами. Если бы она в какой-то момент сказала: «А пошло оно все!» и заимела бы ребенка где-нибудь на стороне, я был бы только рад. У меня нет ни малейшего представления
Я признателен Кики за все. Даже если бы моя жена была проституткой со СПИДом с развернутой клинической картиной, я все равно не был бы достоин ее. Это, действительно, так. Я не заслуживаю своей жены. Она мне дана, должно быть, за то, кто я такой и каковы мои прошлые заслуги, а также за то, что я, в общем-то, порядочный человек – но я никоим образом не заслужил быть с ней. По сравнению с ней я совершенно никчемный человек.
Что мы на самом деле знаем о любви? Любовь повелевает нами, а не мы ею. И когда она повелевает тобой, тебе остается только откликнуться на этот зов. Никто никогда не в состоянии отказать зову любви, даже если природа любви безжалостна. Я могу не понимать, что это любовь, но я страдаю от ее симптомов: от безрассудства и полного рабства на непостижимом уровне, на уровне, недоступном пониманию. Наряду с этим она может также повелеть тебе приложить все свои силы и сделать невозможное. Для одних любовь может означать просто оргазм, для других это может быть мечтой о любви, игрой воображения, которую мы стремимся постичь и воплотить в жизнь. Я сказал жене, что люблю ее каждое мгновенье каждого дня, но что же такое моя любовь? Она изматывает, порой отравляет, она возвышена и похотлива, она девственна, она многогранна и неисчерпаема. Любовь жертвует ради себя твоим самообладанием. Утратить самообладание гибельно, и ради чего? Ты в полном неведении, но готов пойти на это, потому что так повелевает любовь. При этом ты не уверен, будет ли лучше для любви утрата самообладания. И ты одновременно сходишь в ад и возносишься на небо. Иногда нам нравится принимать похоть за любовь. Мы считаем, что раз это чувство так захватывает, то это непременно должно быть любовью. Любовь – это жертва. За любовь стоит умереть, за нее можно убить, история это подтверждает. Но у нас в нашем путешествии по жизни должен быть некий моральный компас. Не всякое удовольствие относится к числу добродетельных.
У меня есть любимая книга, которую я стараюсь читать каждый день. Это книга «Самые известные письма мира: От Древней Греции до ХХ века». Мне нравится таким образом изучать прошлое. Можно многое узнать об этих людях, читая их письма. Некоторые из них настолько эгоистичны, что даже не допускают возможности, что кто-нибудь еще способен любить так, как они. Многие из этих парней любители покомандовать, диктаторы по натуре, и они расценивают как личное поражение тот факт, что на их любовь не ответили достаточно быстро. То, как пишут эти люди, очень поэтично. Когда читаешь, как они выражают в письмах свои чувства, просто захватывает дух. А тем, кому они писали, порой было на них совершенно наплевать.
Читая эти письма, я плачу. Вот, например, Наполеон, этот выдающийся мировой лидер – а вот его письмо, в котором он умоляет прийти к нему свою возлюбленную Жозефину, а она отказывается. Взгляните сами:
«4 апреля 1796 года.
Какими чарами сумела ты подчинить все мои способности и свести всю мою душевную жизнь к тебе одной? Это волшебная, упоительная любовь, которая закончится только со мной. Жить для Жозефины! Вот история моей жизни… Я пытаюсь быть рядом с тобой, я умираю от желания быть рядом с тобой. Было время, когда я гордился своим мужеством, с которым встречал то зло, которое мне могли причинить, и свою судьбу. Я твердо смотрел, не отводя взгляда, на ужасные, неслыханные несчастья без недовольства, без удивления. Но сейчас одна только мысль о том, что моей Жозефине может быть плохо, мысль о том, что она может быть больна, и, самое главное, жестокая, гибельная мысль о том, что она может любить меня меньше, заставляет мою душу увядать, леденит мне кровь, повергает меня в уныние и лишает меня всяческого мужества, оставляя взамен гнев и отчаяние. Я часто повторял себе, что нельзя властвовать над тем, кто умирает без жалоб и раскаяния. Но сейчас я понимаю, что умереть, не насладившись твоей любовью, – это адская мука, это верный образ полного уничтожения. Моя единственная подруга, избранная судьбою для совершения нами вместе тяжкого жизненного пути, – в тот день, когда твое сердце не будет больше мне принадлежать, мир утратит для меня всю свою прелесть и соблазн. Люблю тебя, твои глаза, но этого безумно мало, тебя саму, больше, чем тебя саму, твои мысли, твою душу, твой взгляд, всю тебя. Возлюбленная моя, прости меня, я изнурен. Тому, кто чувствует так остро, тому, кого ты любишь, недостает жизненных сил.
Твоя болезнь – вот что занимает мой ум день и ночь. Без еды, без сна, забыв о своих друзьях, славе, Отечестве – рядом с тобой весь остальной мир больше не существует для меня, словно он истреблен. Я дорожу честью только потому, что ты ценишь ее. Я дорожу победой только потому, что она доставляет тебе удовольствие. Я готов отказаться от всего, что не доставляет тебе радости, и броситься к твоим ногам. В своем письме, моя возлюбленная, остерегайся признаться мне, будто бы ты убеждена в том, что я люблю тебя сверх всякой меры, с напряжением всех своих душевных сил. Что ты уверена в том, что тебе посвящен каждый момент моей жизни. Что не проходит и часа, чтобы я не подумал о тебе. Что мне в голову никогда не приходят мысли о какой-либо другой женщине».
Мне нравится то, как он излагает свои чувства! Наполеон – это парень что надо! У него это получилось просто здорово! А Жозефине было на Наполеона совершенно наплевать. Все это очень похоже на ситуацию с Робин Гивенс.
Иногда я беру эту книгу в спальню и читаю письма из нее Кики. Вот мое любимое письмо. Оно написано великим немецким поэтом и драматургом Генрихом фон Клейстом. Осенью 1811 года он влюбился в домохозяйку Генриетту Фогель. Ему было тридцать четыре года, ей – тридцать один год. Они разделяли страсть к музыке. Но Генриетта умирала от рака матки. Генрих был склонен к депрессии, беден и стремился обессмертить себя. Фогель была не первой леди, к которой он обращался с просьбой совершить вместе с ним самоубийство, но она была первой, которая ответила согласием. Они провели вечер в небольшом трактире, где пили вино и кофе с ромом. На следующее утро они, словно в трансе, спустились к озеру. Сначала он выстрелил в Генриетту, а затем застрелился сам. Это одно из его последних писем к ней:
«Моя Жанет, мое сердечко, моя бесценная, моя преданная, моя любовь, моя дорогая, моя возлюбленная, моя жизнь, мой свет, моя преисполненная благости, моя тень, моя крепость, мое поле, моя трава, мои виноградники, о мое солнце, о моя жизнь, солнце, луна, звезды, небеса, мое прошлое, мое будущее, моя невеста, моя девочка, мой любимый друг, моя суть, моя кровь, звезда очей моих, о драгоценная, как мне еще назвать тебя? Мой золотой ребенок, моя жемчужина, мой драгоценный камень, моя корона, моя королева, моя императрица! Ты возлюбленная моей жизни, моя лучшая, моя самая драгоценная, мое крещение, мои дети. Ты мои пьесы, ты моя посмертная известность, ты мое второе «я», лучшее, что только есть, ты моя добродетель, ты моя заслуга, ты моя надежда, мое небо, мое дитя Божье, ты моя заступница, ты моя защитница, мой ангел, моя любовница! Как я люблю тебя!»
Я читаю это вслух, а затем мы с Кики вместе плачем.
Разве это не замечательно?
Постскриптум к эпилогу
Сначала я хотел закончить книгу именно так: мы с Кики сквозь слезы читаем в постели любовные письма великих людей, моя мгла ушла, мой дух воспарил от вдохновенных слов великих людей истории. Но, как я уже сказал в своей книге, следует жить одним днем. И я не смог бы жить в ладу с самим собой, если бы лгал и пытался скрыть, что произошло в последние несколько месяцев.
Возможно, это не давало покоя моей душе и копилось в ее темных закоулках, чтобы честно ответить Ратсо на его вопросы о моей жизни. Нельзя исключать, что это произошло от подспудного желания вернуться в мир бокса и еще раз появиться на ринге, на этот раз уже в качестве промоутера и воспитателя молодых боксерских талантов. Конечно же, с учетом моего давно сложившегося негативного имиджа не требуется больших усилий для того, чтобы разрушить радость и счастье, которые вошли в мою жизнь.
Так или иначе, но это случилось, и я должен рассказать об этом. Спустя где-то месяц после того, как я завершил работу над книгой, в апреле 2013 года я вновь сорвался, впервые с января 2010 года. Как-то вечером я вышел из дома и выпил. А затем добавил. И еще раз. Я здорово напился, поэтому, чтобы окончательно «догнать», выкурил немного травки. Когда я тем вечером вернулся к Кики и детям, я чувствовал себя ужасно. Но не настолько ужасно, чтобы остановить меня от следующих нескольких срывов в июне и июле того же года. И в августе, за неделю до моего первого поединка в качестве «Железного Майка»-промоутера, который транслировался по телеканалу ESPN, я вернулся к прежней привычке и вновь «забухал».