Беспощадная истина
Шрифт:
– Я люблю свою жену, я не подвергаю ее побоям. Я не собираюсь бросать свою жену, и моя жена не собирается бросать меня.
Я был в своем стиле чмошника.
– Никто, абсолютно никто не сможет разрушить наш брак, – сказала Робин. – Я продолжаю состоять в нем. Я люблю Майкла и забочусь о нем. Майкл также слишком любит меня, чтобы убить себя и оставить меня одну.
Да, она продолжала состоять в нем до тех пор, пока получала деньги.
Когда мы вернулись из Москвы, в прессу просочились слухи о том, что я выходил из-под контроля. Мол, я с криками бегал вокруг гостиницы, свисал из окна, угрожая убить себя. Думаю,
– Поди сюда. Все это хрень собачья. А эти бабы – просто сучки.
Затем он достал бутылку водки, и мы вместе выпили.
Когда американские журналисты решили проверить факты, изложенные в нелепых историях Робин, они взяли интервью у одного из продюсеров ее шоу, и тот сказал: «Майк в России был безупречен».
Одна из гримерш на шоу сообщила своему приятелю, что рассказы об избиениях Робин были хорошей шуткой:
– Я читаю все газеты, где цитируют слова Робин о том, как сильно он ее бьет и истязает. Я делаю ей макияж, я вижу ее. На этой девушке не было никаких синяков. Я просто не могу понять, как у нее получается выходить сухой из воды.
Спустя несколько дней после того, как мы вернулись из России, Рут и Робин, наконец, затащили меня к доктору МакКуртису. Наслушавшись в течение часа его рассказов о том, насколько я болен, я начал ему верить. По стенам у него были развешаны дипломы об образовании. Если бы я сказал ему, что он дерьмовый боксер, начал бы он со мной спорить? Вот и меня заставили поверить, что я был маниакально-депрессивной личностью. Он вдалбливал это в меня, не останавливаясь. Я ведь знал, что мне всегда было свойственно состояние подавленности, и что иногда у меня появляется перевозбужденность, и что я могу бодрствовать несколько дней подряд. Всю жизнь со мной такое случалось. И меня убедили в необходимости принимать лекарства, а затем выставили меня перед камерами.
– Я родился с этой болезнью, и я ничего не могу с этим поделать. Возможно, именно по этой причине мне хорошо удается то, что я делаю. Это похоже на переход от крайне депрессивного состояния к крайне возбужденному, и по времени период крайне возбужденного состояния существенно преобладает. Признаюсь, я был против приема необходимых лекарств, но без них я чувствую себя словно обкуренный, не могу уснуть в течение трех или четырех дней, постоянно мечусь. Я превращаюсь в какого-то параноика, это просто ненормально, – высказался я.
Тут вмешалась Робин:
– Он находился в таком состоянии в течение многих лет, и все это игнорировали. Требуется много сил, чтобы спасти Майкла. Эту проблему нельзя решить, просто наложив бактерицидный пластырь. Надо прежде всего позаботиться о том, чтобы этот парень нормально прожил остаток своей жизни, а не о том, чтобы он вновь дрался. Мы будем проводить курс лечения вместе.
Теперь, когда я, принимая эти таблетки, вновь стал зомби, Беспощадная-дубль-два решила, что Камилла должна сойти со сцены. Я как раз начал оплачивать расходы Камиллы, накопившиеся после смерти Джимми. Руфь и Робин сказали Камилле, что если я собираюсь оплачивать все расходы по дому, то дом должен быть переписан на мое имя. Когда они сообщили мне об этом, я вышел из себя. «Ты что, мать твою, совсем с ума съехала, сука?» – сказал я Робин. На следующий день Робин вновь позвонила Камилле и велела ей убираться из моей жизни. В то время я ничего не знал об этом.
Меня все спрашивают о той злополучной передаче телепрограммы вечерних новостей «20/20». Ее ведущая Барбара Уолтерс совсем недавно переживала, что разрушила наш брак. Если бы это было правдой, я был бы не против того, чтобы она взяла у нас интервью гораздо раньше. Самое забавное в связи с этой передачей заключается в том, что, как я недавно узнал, Робин даже не должна была в ней участвовать. Там был эпизод с Кейтоном в его офисе. Затем съемочная группа пришла в наш дом, чтобы снять отдельно меня и Безжалостную. Как только она собралась закругляться, Робин отвела Барбару в сторону и сообщила ей, что та до сих пор не знает всей правды.
Полагаю, Робин прекрасно понимала, что Барбара проглотит наживку.
Я понятия не имел, что Робин собиралась сказать, когда они ставили меня за ней, сидевшей на диване. Они вновь включили камеры. Началось все достаточно безобидно.
– Вы окончили колледж, имеете образование, являетесь актрисой. А за вами – человек без полного среднего образования, который побывал в исправительном заведении. Вы очень разные, по крайней мере, на первый взгляд. Почему вы его любите? – задала Барбара вопрос Робин.
– Потому что он умен и находчив, а еще потому что он добрый, он просто удивительно добр. Майкл любит меня больше всех в мире. Я чувствую, что он нуждается во мне, и это мне очень нравится, – принялась она изливать свои чувства.
– Вот поэтому-то я и люблю ее. Она, действительно, чувствует, что может защитить меня, – добавил я. В этот момент я словно услышал крик Каса: «Лицемерная сволочь!»
– У вас не было брачного договора? – спросила Барбара.
– А в нем есть необходимость? – ответила Робин. – Мы поженились, чтобы навсегда быть вместе. И не собирались разводиться.
Затем Барбара спросила, что я думаю по этому поводу.
– Если вы собираетесь вступать с кем-то в брак, значит, вы доверяете ему, в этом-то как раз и заключается брак – быть вместе всю оставшуюся жизнь. У меня миллионы долларов, и моей жене достаточно о чем-то попросить, чтобы получить все, что у меня есть. Если она захочет это прямо сейчас – пожалуйста, она может брать. Она может уйти прямо сейчас, взять все, что у меня есть, и просто уйти. У нее есть право на это, у нее есть власть, чтобы так поступить. Сейчас она еще со мной, она терпит мои выходки, и я люблю свою жену.
Затем обстановка стала накаляться.
– Робин, мы читали, что он бил вас, что в России он преследовал вас и вашу мать. Мы читали, что у Майка очень неуравновешенный характер. Это так? – спросила Барбара.
– Да, характер у него чрезвычайно неуравновешенный. У него есть черта, которая пугает. Майклу нравится угрожать, если не сказать больше. Бывают моменты, когда он не может контролировать себя, и это пугает меня, и мою мать, и окружающих. Это весьма тревожит.
В тот момент я не был под наркотиками, но почувствовал себя именно так. Я не мог поверить, что она говорила все это дерьмо.