Беспощадная толерантность (сборник)
Шрифт:
Не «жены» – да, как я мог забыть. «Муж», «жена» в этом здании – практически запрещенные слова, только «партнер» или «родитель».
– Сколько? – прямо спросил я. Наконец-то перешли к делу.
– Не сколько, а что. Сколько раз – потом посчитаете сами. Для начала вам надо написать заявление в Ювенальную палату с просьбой принять в состав присяжных. Вы же знаете, традиционалисты атакуют ювенальную юстицию со всех сторон, и приходится каждое слушание обставлять на манер общественного заседания. Чтобы поумерить негатив.
Молчал я примерно полминуты. Не то чтобы язык проглотил, просто переваривал информацию.
– А вы… уверены, что я смогу? Там же, наверное, столько всяких подводных камней! В новостях всегда рассказывают, что только прочтение дела занимает несколько дней, а то и недель. Это, выходит, даже на поверхностное изучение я убью пару месяцев?
– Да от вас ничего такого не требуется! Незачем вникать в подоплеку каждого дела. Будете ходить только на последние, вердиктные заседания.
– Но там же…
– Выносится приговор, да. Но вам-то – какая забота? Просто одобряйте все решения, больше ничего не нужно.
– Но я ничего не понимаю в юриспруденции! Я же, черт возьми, строитель, а не юрист!
– Не волнуйтесь – там таких большинство. Судейские их кличут «потомственными», а есть еще «социальные», которые за субсидии отсиживают. А что делать, если по доброй воле никто не идет общественным заседателем в Ювенал?
Не могу сказать, что его предложение было мне по душе. Тянуло от всей этой истории каким-то душком.
Инспектор собрал мои документы, перебросил через стол.
– Вижу, вам трудно решиться. Понимаю. Пока я впишу вас в очередь на общих основаниях. Но имейте в виду: у меня запрос на четверых, если до завтра вы не надумаете, боюсь, я больше ничем не смогу помочь.
Холеные пальцы поправили табличку, снова ослепив меня зайчиком.
– Ничем, – повторил он.
Дома меня ждал небольшой ураган. Анька набросилась прямо с порога.
– Ну! Не молчи же! Рассказывай!
Я легонько ущипнул ее за нос.
– Какая нетерпеливая! А мужа накормить? Накорми, напои, спать уложи, а потом – расспрашивай.
– Напоить могу, а покормить и спать – потерпишь. Забыл, что мы к Суриковым идем?
Конечно, я не забыл. Анька всю неделю только об этом и говорила – у наших друзей, Дениски и Риты Суриковых, недавно родилась вторая дочка. В начале месяца маму наконец отпустили домой, и в полный дом счастливых родителей потянулось настоящее паломничество знакомых двуполых пар – посмотреть на маленькое чудо. Не так и много нас осталось.
А собственные дети – такая редкость.
Никогда не спрашивал, есть ли у Суриковых друзья
– Ты долго будешь меня мучить? Говори наконец! – Анька даже ногой топнула от негодования. – Вечно ты меня дразнишь!
– Да все нормально. Заявку оставил, но ты же понимаешь, очередь очень большая. Придется подождать.
– Сколько ждать? Полгода? Ужас, если больше! А вдруг целый год, я же не выдержу!
Разве я мог сказать ей правду?
– Пока не ясно, Анютиноглазка. Желающих много, но мне предложили вариант… – я покрутил пальцами в воздухе. – Терпи, казачка, мамой будешь!
– Правда?
Я ушел в ванную, включил воду и сделал вид, что не расслышал. Предложение радужного инспектора Васили мне активно не нравилось.
Аньке хватило информации, чтобы всю дорогу болтать не умолкая о том, как мы будем жить втроем, что нужно переделать в маленькой комнате, которую мы уже много лет, не сговариваясь, называли детской.
Суриковы встретили нас радушно, но с некоторой долей усталости. Мы были допущены лицезреть сокровище, только в масках, конечно, чтобы – боже упаси! – не занести какую-нибудь инфекцию.
Малышка выглядела сытой и довольной. Она задорно улыбалась нам слюнявым ротиком, нисколько не испугавшись очередной делегации новых лиц. Потом Суриковы, конечно, плюнули на строгости, и Аня с Ритой снова отправились гукать и умиляться. Даже, по-моему, кормили вместе – в смысле кормила Рита, а Аня только держала, но была на седьмом небе от счастья.
Дэн пока предложил сыграть пару партий в новую настолку, и через пять минут мы уже азартно стучали фишками. Он играл хорошо и, честно скажу, выглядел вполне довольным жизнью.
Я ему страшно завидовал.
Две дочки – свои, не приемные! – настоящая, полная семья. Суриковы лет на пять нас постарше, но первая дочь уже почти взрослая, а теперь появилось еще и второе, маленькое солнце этой семейной вселенной.
– А где Стаська? – спросил я. – Давно ее не видел.
– Э-э, – Денис чуть поморщился. – С подружками где-то болтается. Мы ей в последнее время не слишком интересны, переходный возраст, «я теперь взрослая, решаю сама» и все такое. Психолог сказал: не мешать. Мол, перебесится, повзрослеет, все войдет в норму.
Он замолчал, нервно перетасовал карточки, зачем-то поправил и так идеально расставленные фишки. Что-то удержало меня от дальнейших расспросов, особенно насчет подружек. Сейчас у этого слова слишком много новых значений.
Раскрасневшаяся счастливая Анька появилась только через два часа, когда мы заканчивали то ли третью, то ли пятую по счету партию.
Она с заговорщицким видом толкнула меня локтем:
– Я сказала Ритке!
Сначала я не понял. Увлекся игрой, да и соображалка под вечер начала тормозить.