Беспощадный. Не русские идут

Головачев Василий Васильевич

Инженер вздрогнул, шире раскрывая глаза.

– Горячо!..

Данилин разогнулся, вытер окровавленные ладони снегом.

– Кровь больше идти не будет. Но потом все равно его надо к хирургу. Я не могу достать пулю. Она повредила вену, в этих условиях восстановить стенку сосуда не удастся.

– Ничего, наши врачи быстро его прооперируют, – сказал Гроза. – Давайте я отвезу его на базу.

– Встать сможешь? – посмотрел на раненого Тарасов.

Инженер встал, опираясь на протянутые руки, наступил на поврежденную ногу, прикусив губу,

с удивлением оглянулся на Данилина.

– Не болит!

– Я заговорил рану, – пожал плечами Андрей. – Можете идти, только не особенно нагружайте ногу.

Бойцы с уважением глянули на освобожденного пленника.

– Вам цены нет, – проворчал Нос. – Присоединяйтесь к отряду, мы похлопочем перед начальством.

– Спасибо, – вежливо покачал головой Данилин.

– Нет, серьезно.

– Отставить болтовню! – нахмурился Тарасов. – Батон, Хохол, возьмите минивэн, отвезите Анатолия Михалыча на базу, к хирургу. Остальные – по машинам.

– Куда едем? – осведомился Гроза.

– Сначала ко мне домой, мне кое-что проверить надо… Потом все соберемся у воеводы.

– А трупы куда?

– Я вызову наших чистильщиков, пусть позаботятся о трупах, а заодно выяснят, что это за спецгруппа здесь была. Если она подчиняется князю…

– Тот монгол был телохраном князя, – заговорил Буй-Тур. – Я с ним уже встречался. Кроме того, мы там нашли вот это. – Он подал Тарасову значок в форме глаза.

– Знакомая штучка.

– И я о том же.

– Ладно, разберемся, садитесь.

Внезапно рация в ухе Тарасова сыграла мелодию консорт-вызова. Он отошел в сторону.

– Как дела, полковник? – раздался в наушнике голос воеводы Николая.

– Норма, – ответил Тарасов. – Ранен Инженер, но не тяжело, пуля в ноге. Мы возвращаемся.

– Успели?

– В самый раз.

– Сколько их было?

– Десять штыков. У одной из девиц обнаружен значок в форме глаза.

– Это знак принадлежности к российской масонской ложе под названием орден Власти. Главой ордена является патриарх Русской неохристианской церкви Николай Етанов. Это его люди, группа особого назначения, так сказать.

– С ними был телохран князя…

– Ничего удивительного, князь сотрудничает с Етановым, они росли в одном городе и даже учились в одной школе. Телохран – лишнее свидетельство их связи. Но я звоню по другому поводу: убит воевода Спирин.

Тарасов оглянулся на своих подчиненных и на освобожденных пленников, выглядывающих из машин, сдержал проклятие.

– Когда это случилось?

– Полчаса назад его тело нашли на льду Москвы-реки в районе Крымского моста.

– Как он там оказался?

– Вопрос не по адресу. Известно лишь, что воевода добился аудиенции у Пресветлого, но, видать, не дошел.

– Как он погиб?

– Удар в грудь. Очень мощный удар. Сломаны ребра, грудная клетка вдавлена, сердце буквально сплющено.

– Черт!

– Именно, полковник, словно черт копытом ударил, – невесело пошутил воевода. – На базе вам лучше не появляться, езжайте

сразу ко мне, там обсудим положение.

– Инженера надо в больницу…

– Я привезу хирурга. До связи.

Рация замолчала.

– Что там, командир? – осведомился Гроза.

– Убит воевода Спирин, – глухо ответил Тарасов, направляясь к джипу. – Поехали.

За Кольцевой автодорогой разделились.

Хохол, Нос и Батон пересели в минивэн к Инженеру и бывшим пленникам и поехали к воеводе.

Тарасов, Хан и Гроза на джипе воеводы отправились к дому Яны. Недоброе предчувствие, терзавшее душу Владислава на протяжении всего пути, выросло в тревогу. Яна не отвечала на звонки, а ее мобильный был заблокирован. Оставалась маленькая надежда, что она все-таки решила не оставаться дома одна и поехала к родителям.

Однако надежда не оправдалась.

Дома девушки не было. Никто на длинное пение дверного звонка не отреагировал и к двери не подошел.

– Ключа нет? – поинтересовался Гроза.

Владислав отрицательно качнул головой.

– Не помнишь, какой здесь замок?

– По-моему, один с защелкой, наподобие английского, второй фигурный, и засов.

– Если дверь закрыта на засов, придется ломать.

– Если бы Яна была дома, она бы уже подошла.

Гроза достал небольшой пенальчик, в котором лежал необычной формы инструмент, похожий на вилку, нож и шило одновременно.

– Хорошо, что я всегда ношу с собой зубочистку.

Тарасов усмехнулся. «Зубочисткой» лейтенант называл отмычку.

Замок щелкнул.

– Все правильно, это однозубый «англичанин», его расческой открыть можно. А второй не заперт.

Гроза потянул за ручку, дверь открылась.

Тарасов бесшумно шагнул в прихожую, принюхиваясь к запахам квартиры и прислушиваясь к ее тишине. Ноздрей коснулся чужой недобрый запах, запах страха и опасности.

В гостиной все выглядело, как и до ухода Владислава, лишь на ковре валялся разбитый бокал и темнело пятно впитавшегося в ворс вина. Тарасов заглянул в спальню Яны, потом в спальню родителей, в туалетную комнату, никого не обнаружил и вернулся в гостиную. Глаз зацепился за клочок бумаги, выглядывающий из-под вазы с цветами. Владислав вытащил свернутый листок с надписью: «Позвони». Чуть ниже был нацарапан номер мобильного телефона.

Он вздохнул с облегчением и тут же сглотнул ком в горле. Почерк не принадлежал Яне.

– Записка? – полюбопытствовал Гроза, вернувшийся из кухни.

Вместо ответа Владислав набрал указанный номер. После долгой паузы в трубке заговорил сухой мужской голос:

– Полковник Макаров?

– Да, – мрачно ответил Тарасов, не сразу вспомнив свое нынешнее «псевдо». – Кто говорит?

– Вы нас очень разочаровали, полковник, – продолжал голос, игнорируя вопрос. – Ваша самодеятельность будет вам дорого стоить. Ваша дама у нас. Если до семи часов вечера первого января вы не приедете туда, куда мы укажем, она умрет.