Беспощадный. Не русские идут
Шрифт:
– У вас есть разрешение на полёты?
– Какое разрешение? – не поняла Наталья.
– Здесь граница, – с непоколебимой назидательностью сказал инспектор, – стратегическая зона, однако. Для полётов нужен пограничный допуск.
– Есть у меня допуск, – пожала плечами девушка.
– И разрешение администрации района.
– Впервые слышу, что для работы здесь требуется разрешение местной администрации.
– В таком случае вам необходимо слетать в посёлок Лаврентия и взять разрешение.
– Э, служивый, – вмешался в разговор Веллер-Махно, – все необходимые для работы формальности соблюдены. Наше руководство не первый десяток лет посылает экспедиции на север, к побережьям морей, и знает, что для этого необходимо.
– Надо разрешение! – отрезал участковый. – Собирайтесь, полетите с нами.
– До Лаврентия больше ста километров! – возмутился Мирослав. – Это сколько же лишней горючки спалим?
Капитан посмотрел на него.
– Вы изучаете тот объект в заливе?
– Ну, я.
– Вам тоже надо разрешение на исследования.
Геологи переглянулись.
– Послушайте, любезный… – начал раздосадованный Веллер-Махно.
– Собирайтесь, – бросил капитан, кинув взгляд на макушку Опухоли, торчавшую над обрывом.
– Вот тебе разрешение! – по-мальчишечьи запальчиво сказал Мирослав, сделав неприличный жест. – Связывайся с нашим руководством и требуй, а к нам не приставай, не мешай работать!
Стало тихо.
Капитан глянул на раскрасневшегося Кожухина, на замолчавших геологов. Глаза его сузились, рука потянулась к кобуре пистолета.
Химчук и Дядька одновременно сделали шаг к Мирославу. Помедлив, то же самое сделал Веллер-Махно, проговорил мрачно:
– Вы тут не командуйте, капитан. Мы свои права знаем и, если потребуется, в суде докажем. Претензии к нам есть? Природу мы загрязняем? От кого-нибудь прячемся? Делаем что-либо недозволенное? Нет и нет! Мы выполняем свою работу. Вот и вы выполняйте свою, а нам действительно не мешайте. Мы тоже можем позвонить, кому следует, и доложить о вашем самоуправстве.
Снова стало тихо.
Капитан покачал перед носом начальника экспедиции заскорузлым пальцем с чёрным ногтем.
– Многа болтаисса, гражданин.
– Так у нас же демократия, – ухмыльнулся Дядька.
Инспектор повертел головой, глядя на палатки, контейнеры, ящики с оборудованием, потом отвернулся и зашагал к своему новенькому вертолёту, не сказав больше ни слова. Влез в кабину.
Вертолёт взвыл винтами, прыгнул в небо, сделал круг над лагерем и унёсся в сторону залива.
– Интересно, кто его больше напугал? – хмыкнул Химчук, вытирая руки ветошью. – Ты, Степаныч, или ты, Аркадьич?
Дядька рассмеялся.
– Я ж только про демократию напомнил. Не про диктатуру же, мать порядка.
– Зря напомнил. Демократия нуждается в бардаке больше, чем диктатура в порядке.
– Да-а? – чрезвычайно удивился старый геолог.
– Да-а, – передразнил его Химчук.
– Я не знал. А что касается этого служителя закона, то у него даже рожа позеленела. Интересно, вытащи он пистолет, что бы мы стали делать?
– Утопили бы, – серьёзно сказал Химчук.
Наталья засмеялась.
Веллер-Махно повернулся к Мирославу:
– Ты что же хамишь представителю власти, салага?
– Да я… – заикнулся геофизик.
– А если бы он взял тебя под стражу и отволок в посёлок? Да ещё посадил бы на пятнадцать суток за неподчинение?
– Да я…
– И директор не помог бы, с работы выгнал.
– Ладно, не кори его, – добродушно проворчал Дядька, – терпения у парня не хватило. Дело наживное. С таким дураком разговаривать – уметь надо. Вообще непонятно, зачем он прилетал, вояка тундровый. Явно не за тем, чтобы порядок навести.
– Хотел сорвать исследования, – негромко заметила Наталья.
– Зачем?
– Опухоль представляет собой очень важный артефакт.
– Не пори чепухи, – поморщился Дядька. – Это для эскимосов Опухоль – чудо света, Аппалувик соплю выдавил. – Он хохотнул. – А на самом деле неизвестное науке естественное природное явление. При чём тут артефакт?
– Опухоль вылезла из пещеры, – напомнил Мирослав.
– Ну и что?
– Эскимосы зря ничего не выдумывают, пещера куда-то ведёт, может быть, под океан, на север, где раньше была Гиперборея.
– Далась тебе Гиперборея, копайся лучше со своими приборами, делай выводы.
– Всё, закончили дебаты, – хлопнул себя по ляжкам Веллер-Махно. – Пора за работу, а то не успеем до вечера выполнить намеченный план.
Геологи улетели.
Мирослав, предоставленный самому себе, спустился к заливу, поговорил с эскимосами и начал готовиться к очередному рейду к Опухоли. Какое-то время он размышлял над словами Натальи: «Вот кто-то и не хочет, чтобы мы до него добрались (до артефакта, надо полагать, только что это за фигня, ей-богу?)», – потом увлёкся делами и перестал думать о посторонних вещах.
Полдня он провёл на островке, из которого выросла Опухоль, с тревогой посматривая на небо. Над морем с севера появилась глухая серая пелена, предсказывающая скорое изменение погоды.
Проворчал под нос, с шутливой интонацией:
– Лишь бы не снег…
Погода на побережье Чукотки иногда выкидывает фортели, и даже летом, в середине июля, может пойти снег.
Опухоль между тем продолжала невозмутимо торчать над островком, держа на краях каменные расколотые плиты и камни. Ничего в её облике не менялось. Лишь высота уменьшилась – на три метра, будто водяная капля начала потихоньку подсыхать.