Беспризорщина
Шрифт:
Бывшую подружку Ленка видела в школе каждый день, но они больше не разговаривали. Игорь Востряков каждый день подъезжал к школе и дожидался Люську. Она, смеясь, бежала ему навстречу. Никого не стесняясь, висла на шее, протягивая губы для поцелуя. Несколько раз Ленка сталкивалась с Игорем, тот сразу отворачивался, а она сжималась от страха и торопливо уходила. Девчонка знала, кто виновен в инвалидности отца. Однажды, когда рядом никого не было, Савина подошла к Горбуновой и сунула в руку пачку денег:
– Возьми. Фруктов купишь ему…
Ленка
– Не надо!
Люська оглянулась по сторонам:
– Не выделывайся! Игорь говорит, чтоб Павел сидел молча и не высовывался. За меня ему срок намотают: развращение, принуждение к сожительству…
Ленка в ярости подскочила к бывшей подружке:
– И ты подтвердишь?!
Савина неожиданно заплакала:
– Я боюсь… Я всех теперь боюсь…
Где-то стукнула дверь и Люська со всех ног кинулась в сторону буфета. Ленка посмотрела на деньги, а потом решительно засунула их в кармашек сумки, где лежали рецепты на лекарства для отца…
Вскоре после того, как Павла Ивановича парализовало, в квартире Горбуновых появились его сестра Анна и ее муж Валентин Лешковы. Родственники переехали из Мурома и тут же прописались в их квартире, не слушая племянницу и мотивируя приезд помощью по уходу за инвалидом. Никто из «благодетелей» от государства не поинтересовался, а кто такие эти Лешковы? Никто не спросил Ленку, а нужна ли ей помощь? Ведь справлялась же она три месяца! Жизнь у Лены и Павла Ивановича с приездом родственничков круто переменилась. Теперь ни о каком выздоровлении и покое не было и речи.
Дядька сильно пил и ни на одной работе больше недели не задерживался. Анна, из-за язвы желудка, не работала и все семейство перебивалось скудными заработками Валентина, да пенсией инвалида. Лешков не пропивал только то, что удавалось выудить тетке у него из кармана, пока пьяный муж спал. Каждый вечер в квартире происходили скандалы со слезами и драками. Павел Иванович ничего сделать не мог, как и Ленка. На лекарства денег не было, а Валентин орал каждый вечер:
– Дармоеды! Нахлебники!
Кидался с кулаками на жену и бил ее на глазах учителя. Ужас в глазах инвалида распалял его еще больше. Тот мычал от страха и старался выкатить непослушными руками коляску в другую комнату, а пьяница смеялся вслед каркающим смехом.
Однажды Ленка наткнулась в кармане ветровки на телефон сержанта и решилась позвонить. Когда трубку взяли, неуверенно произнесла:
– Здравствуйте, мне бы поговорить с Николаем Евгеньевичем…
Женский голос спросил:
– Кто его спрашивает?
Горбунова сбивчиво принялась объяснять. Она и сама чувствовала, что все звучит путано, но женщина видимо поняла. Тихо всхлипнула в трубку:
– Коля погиб две недели назад…
Ленка извинилась и положила трубку…
Павел Иванович больше не питался в кухне. Дочь забирала тарелку с едой и уходила в свою комнату, где теперь жил ее отец. Запиралась, чтоб не зашел Лешков. Кормила с ложечки, спокойно и не торопя. Ласково уговаривала:
– Доесть надо, папочка…
Ленка старалась не пропускать школу и училась по-прежнему неплохо, но с каждым днем учиться становилось труднее. Одноклассники начали насмехаться над ее заношенными вещами. Девочки шушукались и хихикали, поглядывая на бывшую подружку. Из некоторых вещей Ленка выросла, но продолжала носить за неимением лучшего. Кисти рук выглядывали из коротких рукавов куртки. Тетка Анна надвязала их, пришив манжеты. Брюки пришлось наставить. Лишь единицы из всего класса продолжали относиться к Горбуновой, как и раньше. Ленка готова была носить вещи матери, но дядька за какой-то месяц успел пропить почти все.
Учителя все видели и большая часть знала трудное положение ученицы. Некоторые приносили в школу вещи своих выросших детей и после уроков, таясь, протягивали Ленке. Та, краснея и бледнея от унижения, благодарила и несла отданное домой.
Прошло полгода. Вновь наступило лето. Теперь Ленка в открытую ходила и собирала бутылки, жестянки из-под напитков, искала цветные металлы. Забирала гнилье во всех овощных палатках своего квартала. Тетка Анна старательно перерабатывала принесенное и семейство по крайней мере не умирало с голода.
Лена сильно изменилась. Ругалась с бомжами, которые промышляли бутылочно-баночным бизнесом в квартале. Она больше не уступала им найденную тару. Сдавала собранное за день на приемных пунктах. Скапливала деньги, чтобы устроить отца в хорошую больницу и подлечить. Тетка Анна знала о ее планах. Когда мужа не было, тихо плакала, жалея племянницу и брата.
Павел Иванович в последнее время совсем сдал. Он почти перестал есть и медленно угасал. Ленка купила лекарства и теперь делала уколы отцу, выпаивала таблетки и порошки, стараясь поддержать его силы. Старательно прятала шприцы и коробочки, чтоб дядька не увидел. Иначе последовал бы закономерный вопрос: а откуда деньги? Валентин Лешков родственником-инвалидом интересовался лишь в день его пенсии.
В тот вечер Анна и Ленка перебирали принесенные овощи на кухне. Анна промывала, Ленка резала или натирала на терке. Дядька отсутствовал и дочь привезла в кухню отца. Рассказывала, сколько денег она выручила за сданную тару. Пообещала купить на следующий день мороженого для них троих. Павел Иванович улыбнулся и довольно замычал – он любил мороженое.
Стукнула входная дверь и все трое притихли. Пьяный Валентин ворвался к ним с руганью:
– Анька, дай денег! Я знаю, что это ты у меня их вытащила. Отдай, сука, по-хорошему, пока я вас всех не поубивал…
Уже не сознавая, что делает, со всей силы заехал Павлу Ивановичу кулаком в грудь:
– Подыхай побыстрей! Я твою коляску продам…
Коляска покачнулась и покатилась назад, уткнувшись в стол. Горбунова сильно тряхнуло. Голова мотнулась. Ленка от страха забилась в щель между мойкой и холодильником. Тетка кинулась вперед и закрыла собой брата:
– Зенки залил! Ты что делаешь? Не тронь инвалида! – Оттолкнула супруга костлявыми руками. Быстро развернула коляску и толкнула к двери: – Уезжай, Паша! Уезжай, ради Христа! Ведь убьет ирод пьяный!