Беспроигрышная ситуация

Памела Памела.

— Того, что ты рядом со мной, достаточно. — Удается вымолвить мне, и мой голос дрожит от тяжести горя.

Это правда.

Она — это все.

То, что она рядом со мной, — самое большое утешение, которое я могу найти в этой всепоглощающей тьме.

Она — самый ценный подарок, который мог оставить мне мой дядя, и который я не оценил, когда он впервые познакомил нас.

Я лезу в карман костюма и достаю письмо, которое вручил мне наш адвокат после похорон. И Лиам, и я получили по одному письму.

Он прочитал свое на месте и сломался.

Тогда я не был готов — не хотел падать духом

перед ним. Но сейчас, почему-то сидя в машине с Леорой, я готов встретиться лицом к лицу с тем, что находится в этом письме.

Леора протягивает руку и кладет свою на мою.

— Ты сможешь это сделать. Я с тобой, до конца.

Дрожащими пальцами я осторожно вскрываю конверт. Сердце бешено колотится, когда я начинаю читать, каждое слово — острое напоминание о человеке, которого больше нет с нами.

Мой дорогой Лукас,

Моя гордость и радость.

Когда я сажусь писать эти слова, мое сердце тяжелеет от осознания того, что это может быть последний раз, когда я смогу выразить тебе свои чувства таким образом.

Жизнь — хрупкая и прекрасная штука, сын мой, и именно в такие моменты мы по-настоящему ценим ее быстротечность.

Я хочу, чтобы ты знал, Лукас, как много ты для меня значишь и как я безмерно горжусь тем, каким человеком ты стал. Ты вырос в удивительную личность, человека с замечательным характером и непоколебимой силой. Я всегда знал, какой потенциал в тебе заложен, даже если не всегда выражал это в самых мягких выражениях. Я подталкивал тебя, потому что верил в тебя и знал, что ты способен достичь величия. Ты превзошел даже мои самые смелые ожидания.

Твои родители, да упокоятся их души с миром, лопались бы от гордости, если бы могли видеть тебя и твоего брата сейчас. У тебя глаза твоей матери, Лукас, и каждый раз, когда я смотрю в них, я вижу отражение ее тепла и доброты. Я вижу, что в тебе живет ее дух. Когда я смотрю на решимость Лиама, я вижу твоего отца. Вы двое — живое наследие той любви, которую испытывали друг к другу ваши родители.

До встречи с Леорой, признаюсь, я беспокоился о тебе. Я боялся, что ты и дальше будешь нести на своих плечах всю тяжесть мира и не позволишь никому разделить твои тяготы и радости. Но когда в твоей жизни появилась Леора, я стал свидетелем преображения.

Она подходила тебе так, что это было поистине удивительно. Я видел, как она помогает тебе нести мир, как облегчает бремя, которое ты так долго нес. Самое главное, она показала тебе, как принимать любовь. Ты, мой дорогой сын, всегда был дарителем. Твое сердце безгранично, и твоя способность любить не знает границ. Однако я понимаю, что принимать любовь часто было для тебя проблемой. Чтобы разрушить эти барьеры, нужен человек особого типа, и Леора — именно такой человек. Она показала тебе, что нужно не только дарить любовь, но и позволять себе любить в ответ. Когда я пишу эти последние слова, пожалуйста, пойми, что моя любовь к тебе вечна. Я любил тебя всю вашу жизнь. Не думай, что если меня не станет, то я перестану

тебя любить. Я буду наблюдать за тобой, мой дорогой Лукас, и направлять тебя свыше.

Со всей моей любовью,

Аmmо Антуан.

PS: Лукас, ya ebni , не откладывай подарок Леоре, который ты давно хотел ей сделать. Жизнь слишком коротка, чтобы ждать, и она заслуживает всей любви и счастья в мире. Пусть каждый момент будет на счету, и пусть ваша любовь друг к другу сияет ярко.

— Лукас…

Голос Леоры затихает, и когда я смотрю ей в глаза, то не могу увидеть ее ясно.

Все расплывается в дымке горя и потери.

Что-то теплое стекает по моей щеке, потом еще и еще.

Не успеваю я опомниться, как Леора хватает меня.

Ее рука обхватывает мою голову, она прижимает меня к своей груди, и я чувствую странную смесь уязвимости и силы.

Уязвимости, потому что я позволяю себе сломаться, признать, что мне нужно утешение и силы, потому что ее любовь — это буй, который не дает мне полностью утонуть.

Я позволяю себе по-настоящему скорбеть. Я оплакиваю человека, который был не только моим опекуном, но и моим путеводным светом. Его безусловная любовь сформировала из меня человека, которым я стал, и его отсутствие оставляет невосполнимую пустоту.

Леора поддерживает меня во всем этом, ее руки — убежище утешения и понимания.

Она шепчет успокаивающие слова, и мягкий тембр ее голоса — бальзам на мою разбитую душу.

Ее пальцы с нежностью гладят мои волосы, и в ее объятиях, среди потоков моего горя, я кое-что понимаю.

Эту истину я знал давно, глубоко в сердце, но сейчас, в этот момент, я нашел в себе мужество озвучить ее.

— Я люблю тебя. Я люблю тебя. — Шепчу я, и слова срываются с моих губ, словно секрет, который наконец-то раскрыт. — Я люблю тебя уже очень давно. Я должен был сказать тебе раньше.

Леора крепче прижимает меня к себе, и я чувствую, как ее сердце бьется синхронно с моим. Какое-то время она молчит.

Затем она осторожно поднимает мою голову, вытирая пальцами капающие слезы.

Ее глаза наполняются нежностью, и она произносит те слова, от которых в моем сердце становится тепло.

— Я тоже тебя люблю. — Тихо говорит она, ее голос несет на себе тяжесть ее собственных эмоций.

Я наклоняюсь и захватываю губы Леоры своими.

Наш поцелуй — это нежный танец эмоций, молчаливое признание в любви, которая безмолвно расцвела между нами. Из двух эгоистов, связанных соглашением, мы превратились в нечто большее.

То, о чем я и на миллион лет не мог подумать.

Мы стали тем, что я всегда видел между своими родителями.

Наконец-то я нашел это.

По мере того, как наш поцелуй становится все глубже, мир вокруг нас уходит на задний план, его значение уменьшается.

Груз горя на мгновение уходит, сменяясь сладким, утешительным объятием ее.

В этом поцелуе мы находим силу и обещание светлого завтра.

В этом поцелуе я знаю, что, какие бы горы ни подбрасывала мне жизнь, я смогу взобраться на них вместе с Леорой.