Бесс-фракиец
Шрифт:
— Отнюдь, — фракиец был серьезен. — Мне доводилось видеть такое, что, расскажи я кому, то и меня посчитали бы умалишенным. А разве никто на этого даймона охотиться не пытался?
— Власти пока что всё отрицают. Видимо, опасаются паники среди населения. Из влиятельных людей Александрии мало кто верит в существование монстра, а среди простого люда охотников поймать неведомую тварь пока еще не нашлось, — ответил скупщик, пожимая плечами. — Я и сам не верил в даймона до последнего. Но теперь допускаю, что он существует… Должно быть, старею. Однако мы уже пришли.
Перед одной из заброшенных рыбацких хижин стоял человек в сером плаще, поприветствовавший Меченого
Бесс вопросительно глянул на Кассандра. Тот усмехнулся:
— Это мой человек — Менидий. Полноправный член Берегового Братства. Я многим обязан этому парню и верю ему, как себе, — человек в плаще молчаливо поклонился гостям, а Кассандр прошел вперед и открыл дверь хижины. — Добро пожаловать внутрь, друзья мои.
Шагнув под низкую притолоку вслед за скупщиком, Бесс поразился великолепию внутреннего убранства хижины. Пол был устлан персидским ковром с причудливым цветастым орнаментом, окна завешены дорогой тканью, а посреди комнаты находился низкий стол из эбенового дерева, уставленный богато расписанной посудой.
— Недурно, — заметил Бесс, — для рыбацкой-то хижины.
— Это помещение — одновременно и хранилище для товара, и убежище: порою наши друзья, кто не в ладах с законом, скрываются здесь по многу недель до тех пор, пока не повернется лицо богов и охота за ними не утихнет. Мы стараемся сделать так, чтобы они ни в чем не нуждались, — пояснил Меченый, зажигая медный светильник на столе.
— Забота о своих людях — это похвально, Кассандр, — заметил Бесс. — Но чем ты порадуешь сегодня заморских гостей?
— Первым делом предлагаю пригубить вина. Отметим, наконец-то, нашу встречу.
— Охотно, Кассандр, но это чуть позже, — вежливо поклонился Бесс. — Для начала покажи нам деньги.
— Эх, узнаю деловую хватку старины Брута, — рассмеялся Меченый. — Ну, точно его школа! Что ж, вот они денежки.
Скупщик отошел от стола, откинул край персидского ковра в углу комнаты, затем потянул за находившееся под ним металлическое кольцо, подняв деревянную крышку люка. Взорам пирата и его спутницы открылся тайник в полу хижины. Кассандр склонился над ним и через пару мгновений, крякнув, вытащил на свет приличных размеров сундук, окованный железом. Повозившись с хитрым замком, скупщик наконец откинул крышку сундука — и в свете лампиона засверкали золотые и серебряные монеты.
— Здесь пятьдесят тысяч талантов, как договаривались, — произнес Меченый. — Пересчитывать будете?
— Только не здесь, — усмехнулся Бесс. — Мое дело — вольный пиратский промысел, а не казначейские заботы. Однако я верю своим глазам и уже вижу, что с монетой ты не обманул. Пожалуй, Брут был прав, когда говорил, что с тобой можно иметь дело.
— Да уж, Кассандр Меченый — не Браксос Тирренский, — скупщик с довольным видом заулыбался, видя, как фракиец прореагировал на это имя. — Да-да, до нас уже дошли слухи, сколь незавидная судьба постигла этого беднягу, не без твоего участия. Оно, конечно, жаль, что такой подлец бросил тень на всё наше Братство. Но, если посмотреть с другой стороны, его скоропостижная смерть означает, что весь поток добытого товара, который раньше шел через него, в дальнейшем пойдет через нас, чему порукой твое здесь появление. Я прав?
— Возможно, — неопределенно пожал плечами фракиец. — Я, конечно, понимаю, что тебя в первую очередь заботит будущее твоей торговли, но могу говорить только за себя. Скорее всего, те, кто прежде вел дела с Браксосом, и впрямь станут чаще обращаться к тебе. Что же до нашего "Танатоса", то он ходит по многим морям, и добыча с него скупается на самых разных берегах, от Тавриды до Мавритании. Так что мое появление здесь не означает, что ты станешь единственным нашим скупщиком на суше. Однако, если нынешняя сделка пройдет удачно, я, так и быть, замолвлю за тебя словечко при встрече со своими морскими побратимами.
— Ха, большего я от тебя и просить не смею! — взмахнул руками Меченый. — Ты же устранил моего крупнейшего делового соперника в лице Браксоса — а это само по себе неоценимая услуга. Я польщен и безмерно благодарен!
Кассандр подошел к столу, взял амфору и собственноручно наполнил три чаши темно-красным вином. Подняв одну, он произнес:
— Выпьем же за то, чтобы наши чаяния всегда совпадали. За милость богов, и на погибель врагам!
— На погибель врагам! — поддержал фракиец, подняв чашу над головой, и вслед за скупщиком опрокинул ее содержимое себе в глотку. Сладковато-терпкий вкус вина на языке показался Бессу несколько необычным: в нем присутствовал какой-то едва уловимый привкус. И это не было похоже на пряности, которыми южане любили приправлять вино для аромата. Насторожившись, фракиец удержал за руку Венари, которая уже была готова пригубить свою чашу, и взглянул на Кассандра.
Тот закатил глаза и повалился на пол как подрубленное дерево.
Пират покачнулся, оперся о стол. Голова его закружилась. Перед глазами всё плясало и плыло. Он вдруг понял, что совершил роковую ошибку, потеряв бдительность на берегу. Снаружи вдруг послышались возгласы и звон клинков. Губы разбойника исторгли проклятие.
— Венари, беги. Это измена! — только и успел проговорить фракиец.
В тот же миг в хижину через дверь и окна начали один за другим врываться вооруженные люди в серых плащах. Их лица скрывали глубокие капюшоны. Вел их тот самый мужчина, которого скупщик назвал Менидием.
Зарычав, Бесс выхватил обе махайры и заслонил собой девушку.
— Как пробьемся к двери, убегай со всех ног, — проговорил он ей через плечо, усилием воли перебарывая эффект неведомого зелья.
Фракийца мотало из стороны в сторону, как в девятибальный шторм, но он наметил себе путь отхода и двинулся туда. Один из серых бросился ему наперерез с обнаженным гладием в руке, но Бесс отбил его удар левым клинком, а взмахом правого вскрыл артерию у него на шее. Пустив широкий веер кровавых брызг, меченосец с хрипом осел на персидский ковер, под ноги своим подельникам.
Венари следовала за Бессом неотступно. Зашипев словно дикая кошка, она ударила копьем под капюшон одного из серых, попытавшегося обойти фракийца слева. Напавший выронил меч и отпрянул, схватившись ладонями за лицо. Между пальцев у него побежали багровые струйки.
Но людей в сером было более десятка, и они обступали Бесса и Венари со всех сторон. Фракиец неотвратимо терял контроль над собой. Серые казались ему призраками из густого тумана, какими-то иллюзорными тенями из потустороннего мира — сказывалось действие принятой им отравы. Однако и в таком состоянии он упорно прорубал своими клинками дорогу к выходу из западни. Отточенными движениями он защищался и наносил удары, доверившись безотказному инстинкту убийцы, который не заснул в нем даже под дурманом. Он пускал в дело все навыки, приобретенные и отшлифованные в родных горах, на гладиаторской арене и на полях сражений, и враги в ужасе отступали перед его натиском. Несколько раз клинки противников все же достали его, и на теле появились кровоточащие порезы, но он продолжал биться, не обращая на них никакого внимания.