Бессердечное наследство

Линде К. А.

Если я не смогла сбежать, погрузившись совсем недавно в мир Верхнего Ист-Сайда, почему Пенн все еще надеялся оставить его позади, когда он находился в этом мире всю свою жизнь?

— Ладно, дамы, давайте дадим Натали подышать свежим воздухом, — сказал Майкл, отвечая на вопросы подруг Мелани.

Я не обратила внимания, что толпа вокруг меня все росла и росла по мере того, как распространялся слух обо мне, и половина присутствующих на вечеринке вертелась вокруг меня. Мелани стояла рядом с Мариной, рассказывая обо всех моих удивительных приключениях на Неделе моды.

— Натали сейчас нужно немного побыть одной. — Он взмахнул

руками, чтобы все расходились.

И мне показалось, что это было очень мило с его стороны. Возможно, это было самое приятное, что Майкл когда-либо делал для меня.

Затем он повернулся ко мне, и я увидела ярость на его лице.

— Какого хрена ты тут делаешь? — прошипел он.

Я выпрямилась от его слов. От ярости на его лице.

— Я ничего не делала.

— Ты думаешь, вся эта вечеринка для тебя?

— Нет, — выплюнула я.

— Тогда веди себя прилично, Натали. Боже, мы собрали эту вечеринку ради меня и Мелани. Это наш день. Ты не должна перетягивать на себя все внимание только потому, что стала шлюхой парня с деньгами.

Моя челюсть сжалась.

— Тебе следует подбирать слова, прежде чем говорить.

— Я не собираюсь ничего подбирать, — прорычал он.

— Ты уверен, что хочешь этого? Потому что я обещала Мелани с тобой не ругаться.

— Уверен, что ты самая привлекательная шлюха. И ты всегда такой была. Ты думаешь, что ты такая крутая, ты просто отчаянно хочешь, чтобы люди видели тебя такой крутой. Но я вижу тебя насквозь. Я вижу тебя такой, какая ты есть на самом деле — ничто.

Я не стала бы терпеть с собой такого отношения, позволяя ему так со мной разговаривать. Если Верхний Ист-Сайд следовал за мной повсюду, то я должна была использовать все, чему научил меня Пенн и Верхний Ист-Сайд, в чем этот мир был действительно хорош.

— Майкл, я видела, как ты разбил сердце моей сестре, променяв ее на ее же лучшую подругу, отправившись с ней на выпускной бал. Я видела, как она плакала все выходные, пока ты трахался с ее лучшей подругой, — сказала я, шагнув к нему. — Я видела, как она приняла тебя обратно, вижу, какой она стала рядом с тобой. Я вижу оскорбления, притеснения и унижение. Итак, ты можешь стоять здесь и говорить мне, что я ничто, но, если честно, мне наплевать на то, что ты обо мне думаешь. Я не собираюсь плакать и пресмыкаться перед тобой, потому что у твоего папочки имеются деньги, хотя ты — просто никчемный кусок дерьма. — Я моргнула, глядя на него так, как Кэтрин смотрела на людей, которых считала ниже себя. — Но, если ты причинишь боль моей сестре или попытаешься снова заговорить со мной подобным тоном, я позабочусь о том, чтобы твоя жизнь превратилась в сущий ад. Я тебя уничтожу. Растопчу. Заставлю пожалеть, что ты вообще родился. И не сомневайся, что я смогу это сделать. Ты даже не представляешь, какими средствами я располагаю.

Я ждала. Смотрела на него, как на комара, чем он и был. Выжидая, не зарычит ли он на меня, обзывая всеми немыслимыми словами.

Но он отступил сначала на шаг. Он явно не ожидал, увидев убийственную уверенность на моем лице.

— Теперь можешь идти, — сказала я, махнув ему рукой.

Он стиснул зубы и помчался прочь, явно собираясь найти Мелани. Но мне было все равно.

Мои глаза нашли Пенна на заднем дворе. Он выглядел обеспокоенным, будто видел, что только что произошло, и ему это не понравилось. Но он не слышал, о чем был разговор. А я

не могла смириться с тем, что мне пришлось сказать этому придурку... несмотря на то, что он это заслужил.

Я вышла через боковой проход к передней части дома. Руки дрожали, я села на крыльцо.

Эми появилась через несколько минут. Я ждала Пенна.

— Привет, подруга, — сказала она. — Я попросила Пенна дать мне минутку.

Я испустила гигантский вздох.

— Я его ненавижу.

— Да, Майкл — настоящий придурок. Но эй, Нат, я даже не знала, что в тебе есть нечто такое, ты так его отчитала. Я никогда не видела, чтобы ты так грязно выступала. Даже с людьми, которые этого заслуживают.

— Знаю, — прошептала я. — Я становлюсь такой же, как вся эта элита, да?

— Которые причинили тебе столько страданий?

Я кивнула. Голос задрожал со страхом.

— Как Кэтрин, Льюис, Пенн и все остальные в Нью-Йорке.

— Может они своими действиями пробудили в тебе бойца. В конце концов, Майкл сам напросился.

— Да, — легко согласилась я. — Но разве я должна была с таким пренебрежением разговаривать с ним, как с каким-то червяком?

— Лично мне понравилось, глядя со стороны, — она опустилась на ступеньку рядом со мной и толкнула меня плечом. — Просто помни, что у тебя есть то, чего никогда не было у элиты Верхнего Ист-Сайда.

— Что это?

— Моральный кодекс. Ты знаешь, что правильно, а что нет. Ты знаешь, когда остановиться. Ты способна взять себя в руки. И вообще, думаю, Пенн слишком любит тебя, он не позволит тебе измениться на столько, что ты станешь подобием его друзей.

Я вздохнула, не зная, как ей сказать, что выбросила свой моральный кодекс после того, как Кэтрин и Льюис разрушили мою жизнь. Она знала, что я строила планы мщения, но не знала, как далеко я готова была зайти в своих планах. Что я собиралась сделать, заставив их заплатить за все. Может... может я и сама этого еще не знала. Может, когда узнаю, отступлю, как и говорила Эми, потому что мой моральный кодекс не позволит. А может, решу, что оно того не стоит.

Но, глядя в лицо своему будущему, сейчас не могла себе представить, что остановлюсь. И я не могла точно сказать, что больше меня пугало на данный момент.

23. Натали

Оставшаяся часть вечеринки прошла без сучка и задоринки. Мелани была занята своими друзьями, Пенн был подозрительно молчалив. Мне так и не удалось поговорить ни с одним из них о том, что произошло.

На следующее утро я проснулась с тошнотворной болью в животе. Мне нужно было поговорить с Мелани. Конечно, Майкл получил по заслугам, потому что был мудаком. Но я обещала Мэл, что не буду с ним ругаться. Меньше всего мне хотелось, чтобы она злилась на меня, так как я была уверена, что Майкл ей все уже рассказал, причем со своей точки зрения.

Натянув спортивные штаны и старую футболку университета Гримке, которую я нашла в одном из своих ящиков, стала спускаться по лестнице, надеясь застать Мел одну. Она лежала на диване, натянув одеяло до подбородка. Ее обычно идеально прямые каштановые волосы были собраны в беспорядочный пучок на макушке. На ней не было ни капли косметики. И она была самой красивой из всех, кого я когда-либо видела.

— Нат, — проворчала она. — Ты рано встала.

— И ты тоже.

Она театрально зевнула.