Бессердечный принц. Раскол

Мелевич Яна

— От гнида кладбищенская, — цыкнул Гера и пригнулся, чтобы в него не попала черная сфера. — Как он это делает, мать вашу?

— Понятия не имею.

И ведь правда не имею! По всем критериям и нормам ни один некромант не использовал силу в чистом виде, как другие маги. Никогда за всю службу я не встречал настолько одаренных ребят из некромантских общин, которые с легкостью использовали магию и облекали ее в различные формы.

Кажется, наши маги тоже были шокированы. Потому не решались нападать в открытую, все больше отбивались и защищались. Опасались возможных

последствий таких ударов, тем более, этот Егор направо и налево шарашил заклятиями, отчего риск рикошета усиливался с каждой минутой. Еще умертвия с призраками доставляли проблемы: часть уже выбралась из могил и теперь отчаянно пробивала защитные периметры на дорожках.

— Где подкрепление, лядь?! — услышал я ор в рацию от Геры.

«Команда выехала. Ждите».

— Некромантов сюда пришлите! Штук пять, не меньше! И демонологов!

Да тут орда нужна.

Услышав шорох и сдавленное хихиканье, я повернул голову и чуть не взвыл: прямо на нас двигались игоши! Невнятное шорканье, сдавленный смех, поскребывание когтей по мраморным надгробьям наводили ужас, чем десятки упырей разом. Если с первыми легко бы разобрался наш огневик или подоспевшие некроманты, то с душами умерщвлённых детей все несколько сложнее.

Их не видно, и защитные купола плохо от них спасали, потому что обычно игоши не бродили по ночам без необходимости. Ими занималась местная кикимора, которая здесь работала в качестве охранника. Только она сейчас отсутствовала, поскольку ее и Катю вывели за пределы кладбища. А вот игоши были!

— Забери-и-и… Забери нас… — раздались стоны.

— Срань божья, — пискнул Гера.

— Не богохульствуй, — я потянулся к молнии и расстегнул куртку, чтобы вытащить из-за ворота крест.

Амулет на запястье ощутимо нагрелся, когда стоны, плач и скреб раздались в метре от нас.

— О святой Михаил Архангел, помилуй нас, грешных, просящих твоей защиты, сохрани нас, рабов Божьих, от всех видимых и невидимых врагов, наиболее же утверди против страха смертного и от возмущения дьявольского… — заунывное бормотание заставило меня развернуться к Гере.

— Ты молишься, что ли?

Надо сказать, призыв к Всевышнему подействовал. Или сработала сила амулетов вкупе с защитой периметра. Игоши отступили за дорожку и заскреблись в темноте.

— Не мешай, Ящинский, — отмахнулся он и продолжил, снимая пистолет с предохранителя.

— Ты же татарин!

— Ну и? Я православный.

— А почему постишься на Рамадан?

— Ты другого времени не нашел, чтобы такие вещи уточнять?! — огрызнулся Гера.

Я хмыкнул и прикрыл голову, пока Родольский отстреливался от невидимых игошей. Противный визг разнесся по кладбищу: пули летели вслепую и чаще улетали в пустоту, но иногда все-таки достигали цели.

Вновь полыхнула алая вспышка. Дарья Одинцова, младший унтер-офицер команды Геры, ловко отразила очередной удар некроманта. Судя по тому, как сферы слабели, силы Егора были на исходе. Он до конца не восстановился после теракта на Васильевском острове, поэтому все чаще прибегал к помощи умертвий и призраков. На них уходило меньше магии, а его полупрозрачные магические нити удерживали всю эту падаль в строю.

И я все равно внутренне обалдевал каждый раз, когда смотрел туда. Даже раненый и уставший пацан держал оборону в одного против троих. Наш воздушник и огневик били на проломную, а ведьма Даша с каждым ударом наращивала мощь. Последний шар, сформировавшийся меж ее пальцев, угодил точно в призрачный щит из десятка привидений.

Разогнанные души с душераздирающим воем кинулись врассыпную, а Егор попытался уйти. Но ничего не вышло. Трое полицейских и два рядовых жандарма окружили его у разрытой могилы. Я резко вскочил на ноги, чтобы отдать приказ не стрелять. А то им порой бесполезно орать: прикончат и поминай как звали.

— Добегался, сопляк, — прошипел Родольский, подходя следом за мной.

Егор рвано дышал, русые волосы были всколочены. Несколько прядей налипли на покрывшийся испариной лоб, из носа текла кровь, а руки дрожали. Больная нога явно доставляла дискомфорт после хорошей пробежки по кладбищу. На лице Жениного парня отражалась боль. Пугающая бледность и яростно сцепленные зубы говорили о невыносимых страданиях, но судя по застывшим в воздухе валикам, сдаваться он не собирался. Нити на пальцах по-прежнему сияли, хоть и не так ярко, как в начале боя. Да и поджатые губы говорили, что Егор предпочтет здесь подохнуть.

Всевышний, сколько ему?

Лет двадцать от силы. Или чуть больше. Такой же великовозрастный дурак, поддавшийся чужому влиянию. Да, на теракт пошел осознанно. Пострадали люди, и что-то мне подсказывало, что Егор это прекрасно понимал.

Потому и пришел сюда один. Без поддержки, будучи не до конца оправившимся после сражения. Не мог он не догадываться, что за родителями Жени велась слежка.

— Упокаивай этот балаган и сдавайся, пацан, — сурово приказал Родольский. — Целее будешь.

— Изо рта Егора вырвался истеричный смешок.

— Как все хаосники, да?!

Он поднял руки, валики закружились в плавном танце вокруг него. Всполохи аметистовых искр превратились в парад огоньков, пляшущих по приказу своего господина. Я напрягся, оглянулся. Все ребята стояли настороже, глаза Даши пылали алым и выглядели пугающе в темноте. Кожей я ощущал исходящую от нее злую силу, но оно и неудивительно.

Ведьмы не маги и не колдуны. Их магия имела другую природу, уходящую корнями в язычество. Им не требовалась подпитка или хаос для усиления способностей. Свою мощь они черпали из земли и чужой крови.

— Послушай меня, — я прочистил горло, понимая, что другого шанса достучаться до Егора у нас не будет, — я понимаю твое горе…

Стоит Даше или кому-то шевельнуться, бой закончится трупом. А мне до чертиков надоела борьба с ветряными мельницами. Нам нужен свидетель, человек оттуда. Из организации. Тот, кто сдаст хотя бы часть подельников или укажет на предателей.

Егор посмотрел на меня, его черты исказила ненависть. Еще бы.

— Да ни хрена вы не понимаете, офицер, — выплюнул он яростно, и его голос задрожал.