Бессердечный принц. Раскол
Шрифт:
— Нападение? — собственный голос показался карканьем вороны. Софи тоже заметила, потому хитро блеснула взглядом.
Дрянь. Ну какая все-таки гадина.
— О, вы не в курсе, матушка? — едко протянула она. — Все новости гудят, что у Спаса на Крови неизвестный совершил покушение на цесаревича. Подробностей пока нет, но я не удивлюсь, если его высочество откажется от посещения театра. Это было бы весьма недальновидно.
— Прошу прощения, барышня, — охранник метнул взгляд с моей падчерицы на меня. — Не стоит сгущать краски. Его высочество в добром
— Чудесно, правда? Надеюсь, его высочество не слишком расстроился из-за смерти той девушки. Про убийцу не говорю, в Пустоту дорога.
— Софи, помолчи! — прикрикнула на сестру Натали.
Я сцепила зубы так, что чуть не лишилась половины челюсти. Тяжелый воздух, наполненный сладостью цветов с прохладой осеннего дождя, проник в легкие. Мысли завертелись юлой, стоило представить очередное нападение. После появления Призванной у ворот дворца ситуация повторялась. Будто бы вчерашний день и не заканчивался вовсе.
Всевышний, неужели этим сумасшедшим было мало крови? Сколько жизней должно уйти к небесам, чтобы все наконец закончилось?
К театру мы подъезжали в унылом молчании, а машину покидали с каким-то тайным чувством облегчения. Оно ощущалось в движениях, жестах, взглядах. Даже сбивающий с ног ветер и липнущий к одежде снег не казался чем-то неприятным. Наоборот, немного взбодрили и вырвали из болота уныния в шум набережной Фонтанки.
Повсюду толпились журналисты и простые граждане, желающие попасть на премьеру «Щелкунчика». Увы, из-за обилия дорогих автомобилей и людей нам тоже пришлось остановиться в нескольких метрах от здания. Благо, что с нами шел воздушник! Вакуум, созданный им, позволил беспрепятственно преодолеть весь путь до зеленого здания театра.
— Почему не Мариинский, а? — пыхтела Софья, кутаясь в легкий полушубок.
— Закрыли же после несчастного случая. Одна из балок обвалилась и убила рабочего, который делал ремонт, — устало ответила Натали.
Судя по выражению лица, ее изрядно утомили постоянный плач сестры. Сейчас я не ощущала эмоций, но заметила, как она раздраженно поправила выбившийся локон.
— И что? Теперь из-за какого-то неумехи мы должны страдать и ютиться в жалком бельэтаже, а не наслаждаться видами на сцену из императорской ложи?
— Человек погиб, Софа.
— Так сделали бы из него зомби! — рассердилась Софья окончательно. Даже ножкой топнула, затем ойкнула, когда угодила туфелькой в снег.
— Аккуратнее, барышня. Моя магия имеет ограниченный радиус действия, — не оборачиваясь, проговорил охранник.
— Тогда надо было сидеть в машине, пока все не разъедутся!
Парнишка дернул плечом, белоснежная пыль на шинели слетела и бросилась прямо к визжащей Софии. Я невольно хмыкнула. Вот и прошла мимолетная любовь, достаточно снятой маски. Ни на минуту не сомневалась, что молодой колдун потерял интерес к моей падчерице в тот момент, когда показала истинную натуру.
— Ваше сиятельство, на пару слов!
— Княгиня! Ваше сиятельство, вы прибыли одна? Его императорское высочество знает, что вы решили посетить сегодняшнюю премьеру?
— Княгиня, прошу, на минуточку…
Вопросы журналистов посыпались с двух сторон, точно мука через дырявое сито. Прямо потоком, обгоняя яростную песню метели, чем вызывали привычное раздражение. Я незаметно отряхнула юбку, пошевелила замерзшими пальцами в узких туфлях и поспешила к распахнутым дверям. Ответов я не давала, лишь загадочно улыбалась, хлопала ресницами и махала рукой.
Хватит с этих жадных до сплетен чаек и того, что мое колье сегодня произведёт фурор.
— Ах, погода ужасна, — громко комментировала происходящее на улице высокая, тощая дама. — Наш водитель с трудом нашел место для парковки.
— Какой кошмар, — приложила руку в перчатке к вульгарно-оранжевым губам ее собеседница. — Апраксиным следовало позаботиться о комфорте посетителей.
— Да откуда бы у графа деньги на подобное? Последние гроши ушли на оплату многочисленных кредитов, которые покойный Владимир Федорович оставил своему сыну.
— Бедный юноша. Ни состояния, ни положения.
— У него есть титул, земли и здание театра. Удачная женитьба решит все проблемы.
Послышался щелчок пальцев, затем дамы звонко рассмеялись. А я продолжала идти, на ходу снимая манто. Пушистым облаком оно рухнуло в руки охранника, который с поклоном удалился к гардеробным. Полушубки падчериц он также забрал с собой, чтобы дважды не бегать туда-сюда.
— Вы видите колье, княгиня?
— Какие чудесные изумруды…
— Ох, неужели Романовские?
Все, кто стоял в фойе, насладились зрелищем сполна. Писатели, поэты, музыканты, известные актеры, несколько иностранных послов, многочисленные чиновники, их жены, аристократы — от человека к человеку неслись шепотки и вопросы. Два ушлых блогера успели сделать несколько снимков прежде, чем я шагнула вперед.
Супруги Юсуповы с дочерью и сыном стояли у низкой танкетки. Красный бархат ее обивки сильно констатировал на фоне кипенно-белого платья юной Татьяны. Когда ее мать, Людмила, раскрыла веер и склонилась к супругу, я непроизвольно хмыкнула. Даже отсюда мне виделось движение губ, по которым несложно определить тему светской беседы. Через несколько секунд рядом с достопочтенной княгиней появилась вторая сплетница, Юлия Вяземская, чей муж, похоже, не приехал.
Поди надирался в каком-нибудь ресторане с очередной молоденькой любовницей, пока супруга прикрывала его грехи перед обществом. Сына Илью привела, старшего, чья кислая физиономия с тонкими, как налипшая грязь, усиками портила матушке все старания.
Трое молодых офицеров подбоченились, стоило мне обратить на них взор. За ними улыбнулся и поднял бокал шампанского князь Роман Багратион. Очаровательная жена, совсем юная и цветущая, скромно притаилась за широким плечом, пусть немолодого, но импозантного мужа. Тонкими пальчиками она цеплялась за рукав пиджака, с опаской оглядываясь на змеиный клубок из разодетых дам и кавалеров.