Бессердечный

Бэлоу Мэри

– Через несколько минут мы въедем в деревню, – сказал Люк. – Мы уже почти дома.

– Правда? – На ее лице отразилось волнение, и она подалась вперед, чтобы лучше видеть все за окном.

И вот они въехали в деревню, замедлив ход ради безопасности людей и домашнего скота. Все было таким же, как и раньше. Это удивило Люка. Но чего же он ожидал? Что за десять лет все изменится?

Однако кое-что изменилось. Десять лет назад он был почти мальчиком, младшим сыном герцога. Никто бы не обратил внимания на его экипаж, проехавший по деревне. Теперь

он был герцогом Гарндонским и возвращался домой после долгого отсутствия. На его карете не было гербов, но, похоже, вся деревня знала о его возвращении. Двери в домах были распахнуты.

Застигнутый врасплох, Люк нагнулся к окну и помахал рукой тем, кто, улыбаясь, приветствовал его.

– Люк! – Анна радостно засмеялась. – Как чудесно! – Она тоже махала рукой и улыбалась.

Но он резко отклонился назад, увидев, что экипаж подъехал к церкви. Люк не хотел видеть ни церковь, ни церковный двор. Он вдруг осознал, что не только воспоминания и Генриетта удерживали его от возвращения. На то были гораздо более серьезные причины. Здесь могилы двух людей, которых он не сумел и не захотел простить, а теперь было уже поздно.

– Ах, наверняка все знают, что приезжает красавица герцогиня, – сказал он с некоторым облегчением, когда карета, совершенно неожиданно повернув, вкатилась в Баденский парк сквозь высокие каменные ворота. – Те, кто видел тебя будут теперь этим хвастаться, дорогая.

Анна снова рассмеялась.

– А мне кажется, им просто не терпится узнать, как Париж изменил тебя. О, какие деревья! Они ведь очень старые, правда? Ой, смотри, Агнес! Олени! Целое стадо! Какое тенистое место, здесь приятно спрятаться от солнца.

Когда он ехал здесь последний раз, ему эта аллея казалась темнее ночи. Они уже миновали то место, где он прощался с Дорис.

– О-о-о! – вместе воскликнули Агнес и Анна, когда экипаж оставил позади тенистую аллею и их взору предстал парк во всей своей красоте, двухпролетный мост, ровные лужайки, четырехъярусная терраса, ухоженная и сверкающая зеленью,башенки и резные перила – невообразимое смешение архитектурных стилей, но впечатляющее и прекрасное.

Люк смотрел на все это, как несколько минут назад на деревню – с удивлением и даже с испугом оттого, что все осталось таким, как прежде. Может это было вчера, подумал он. Или столетие назад.

Экипаж пересек мост и по аллее, ведущей через парк, подъехал к террасе, остановившись у мраморных ступеней. Двери дома были распахнуты настежь.

Люк решительно вышел и повернулся, подавая руку сперва Агнес, а потом своей жене. Анна больше не улыбалась, но ее глаза были полны веселого изумления, а щеки пылали. Она церемонно положила руку поверх его руки. Люк подумал, что ему следовало бы подбодрить ее, но он был не в состоянии сделать это. Он переживал, быть может, самую тяжелую минуту в своей жизни. Нет, одну из самых тяжелых.

Он ввел жену в большой дубовый зал с двумя каминами, украшенный огромными фамильными портретами.

Слуги, казавшиеся карликами на фоне окружавшего их великолепия,

выстроились по обе стороны от двери, чтобы приветствовать его и получить указания от своего герцога и его герцогини. Неужели это устроила его мать? Старый дворецкий его отца Котес, которого Люк так хорошо помнил, отрекомендовал ему новую домоправительницу мисс Винн. Люк в свою очередь представил Анну и леди Агнес Марлоу. А потом он и Анна подошли к слугам, которые внимательно и с любопытством наблюдали за ними. Анна повела себя так, как того и ожидал Люк. Она тепло улыбнулась каждому слуге, для многих у нее нашлось приятное слово. Наверняка уставшая в дороге и, возможно, неважно себя чувствующая из-за беременности, она не пыталась избежать этого первого испытания хозяйки дома и не подала виду, что это может быть для нее чем-то еще, кроме большого удовольствия.

Да, он сделал хороший выбор. Она будет старательно и с изяществом выполнять свои обязанности. Люк гордился ею.

– Семья ждет вас в гостиной, ваша светлость, – сказала мисс Винн, обращаясь к Анне. – Вы поприветствуете их или сперва подниметесь в свои комнаты?

– Конечно, мы пойдем в гостиную, – ответила Анна, с улыбкой посмотрев на мужа.

Люк в знак согласия кивнул.

– Но леди Агнес, наверное, захочет отдохнуть, – добавила она.

Агнес взглянула на сестру с благодарностью и облегчением.

Мисс Винн поклонилась и пошла вперед к высокой дубовой лестнице.

Люк, следуя за ней и ведя под руку жену, чувствовал себя так, будто к его ногам подвесили гири. Когда-то это был его дом. И он снова должен стать его домом, если только это возможно. Наверху их ждала его семья: мать, которая отвернулась от него, когда он больше всего нуждался в ее любви; брат, которого он унизил и с которым обошелся так же, как в свое время поступил с ним самим отец; сестра, чье сердце он безжалостно разбил, хотя сам когда-то узнал, что такое разбитое сердце. И Генриетта.

И во дворе церкви, в деревне – его отец. И Джордж.

Вся семья собралась в гостиной. И хотя все они – кроме одного человека – встречались в Лондоне всего несколько дней назад, эта встреча должна была стать торжественным возвращением домой нового герцога и его молодой жены. Люк поцеловал мать, вернул Эшли его холодный поклон и поклонился в ответ на реверанс Дорис. Он наблюдал за тем, как Анна, горячо обнимая всех, расспрашивает их о поездке и с радостью рассказывает им о том, как удивил ее прием, оказанный им в деревне.

Но в комнате был еще один человек, который молча стоял у окна и присутствие которого Люк ощущал всеми фибрами своего существа с тех пор, как вошел. Он ни разу не взглянул на нее, но знал, что она все такая же грациозная, стройная изысканная, какой была в юности. И такая же утонченно-красивая.

Его мать повернулась к Анне, чтобы представить их друг другу.

– Анна, это Генриетта – герцогиня Гарндонская, вдова моего старшего сына. – Она повернулась к Генриетте. – Новая герцогиня Гарндонская, Анна.