Бессердечный

Бэлоу Мэри

– Можно? – Он протянул руки, которые, как ни странно, именно теперь слегка дрожали, и взял девочку. Держа ее на руках, он с улыбкой смотрел на нее.

– У нее уже меньше красных пятен, – сказала Анна.

– Правда? – Он говорил, не переставая улыбаться. – А мне она кажется такой же красивой, как и в первый раз.

Анна, не поднимаясь с подушек, перевела взгляд с девочки на мужа. Она внимательно и удивленно смотрела на него. А он все улыбался.

* * *

Лоренс Колби не особенно был рад приезду Люка в Баденское аббатство.

Он почти самостоятельно управлял имением целых пять лет, из которых первые три года Джордж, погруженный в свои несчастья, мало интересовался унаследованным им аббатством, а в последние два Лукас, герцог Гарндонский, жил в Париже и совсем не интересовался делами в родительском поместье.

Трудно было приспособиться к так неожиданно появившемуся герцогу, который начал пристально интересоваться всеми делами в Бадене и имел собственные непоколебимые представления о том, как следует вести дела. Его идеи требовали денег, которые так бережно откладывались в течение последних лет, и заключались во множестве улучшений, которые должны принести пользу в первую очередь арендаторам и крестьянам, и в меньшей степени – герцогству.

Колби был честным человеком, но вот уже год он чувствовал, что им пренебрегают. И когда ему предложили место в пятидесяти милях от Бадена, он согласился, хотя ему и не обещали более высокого жалованья. Деньги для управляющего значали далеко не все. Главное для него было иметь возможность все держать в своих руках. И он ушел из Бадена всего с недельным предварительным уведомлением в середине марта, когда весна была уже на пороге и во всех фермерских хозяйствах началась горячая пора.

Люк пребывал в растерянности. Он пытался было разобраться в делах поместья, но оказалось, что он совсем не знает делопроизводства. Однажды утром, войдя к себе в кабинет, он поморщился – на столе лежали все книги и записи, перенесенные от Колби. Он даже не представлял, с чего начать. Ему был нужен опытный управляющий. Но где такого найдешь, и к тому же так быстро? Надо, пожалуй, съездить в Уичерли и спросить, не предложит ли Вильям кого-нибудь, ведь он знает почти все. что касается фермерства.

Тут его мысли прервала жена, вошедшая в кабинет.

– Она спит? – спросила Анна.

– Что? – ответил он, а затем взглянул на ребенка, которого баюкал, держа на руках. Семья и слуги были удивлены тем, что он часто носил девочку на руках. Отцу не положено было проводить с ребенком более чем несколько минут в день. Это ему объяснила мать, после того как он как-то принимал гостей с Джой на руках.

– Ах да, – сказал он, – она, должно быть, задремала от скуки, когда я задумался и перестал говорить с ней. Анна, видела ли ты когда-нибудь такой беспорядок?

Нахмурившись, он указал на книги, валявшиеся на столе на полу.

Она взяла у него девочку.

– Я отнесу ее наверх, в детскую, – сказала она. – Знаешь, что говорит мама: можно избаловать и испортить ребенка, если его все время носить на руках. – Она улыбнулась. – Бедный Люк. Как нехорошо было со стороны мистера Колби уехать так внезапно. А ты не думал об Эшли?

–

Эшли? – Он взглянул на нее, не понимая, и нахмурил лоб.

– Дорис рассказывала мне, что на каникулах он всегда ходил хвостом за мистером Колби, – сказала она, – и ты сам знаешь, как много времени он проводит с Вильямом.

Он сам ничего такого не знал. Как она добилась того, что Дорис ей это рассказала?

– Ты предлагаешь мне обратиться за помощью к брату?

– А для чего же еще семья? – ответила она.

Но у них необычная семья. Не такая, как у нее. Как он может попросить Эшли помочь? Но в то же время это, вероятно, было решением вопроса. В течение трех недель, прошедших с появления Джой, они с Эшли кружили друг возле друг и выражались исключительно фигурально. Люк не мог забыть, как его младший брат улыбнулся ему в вечер рождения Джой и напомнил, что у него есть наследник. А на следующий день Эшли пожал ему руку теплее, чем обычно, и сказал, что он искренне рад за него.

– Он не станет ни в чем помогать мне, – сказал он Анне.

– Может быть и так, – сказала она, устроив девочку на плече и поглаживая ее спинку свободной рукой. – Но ведь пока не спросишь, не узнаешь. Люк, попроси его. Пожалуиста.

Ему следовало догадаться, что она будет вести себя именно так – брать на себя роль его совести и заставлять делать то, что он не особенно хочет. Она не лучше Тео.

Он нашел Эшли на улице: они с Эмили шли через лужайку, возвращаясь домой после лесной прогулки. Эшли держал девочку за руку. В свободной руке Эмили несла букет нарциссов. Оба смеялись. Смех Эмили звучал как всегда странно, но привлекательно.

– Я хотел бы поговорить с Эшли, – сказал он, когда Эмили была уже достаточно близко, чтобы читать по губам. – А ты, если хочешь, можешь пойти наверх и посмотреть на малышку, пока Анна не уложила ее.

Эмили широко и счастливо улыбнулась ему и побежала к дому.

Эшли неприветливо взглянул на Люка.

– Я что-нибудь сделал не так? – спросил он. – Ты выглядишь довольно мрачно. Может, лучше поговорим в кабинете – ты по одну сторону письменного стола, а я по другую?

– Там я тебя там даже не смогу разглядеть из-за кучи книг, оставленных Колби, – ответил Люк. – Мне нужна твоя помощь, Эш.

Его брат удивленно приподнял брови.

– Надо же, – сказал он, – давно меня уже никто так не называл. – Затем нахмурился. – Что за помощь тебе нужна?

– Ты когда-нибудь представлял себя в роли управляющего? – спросил Люк.

– Ты хочешь, чтобы я занял место Колби? – с удивлением спросил Эшли.

– Если ты считаешь, что ты мог бы это сделать, – сказал Люк, – и если ты, конечно, хочешь этого. Ты ничего не обязан делать для меня.

– Это беда всей моей жизни, – сказал Эшли. – Я никому ничего не обязан. Наоборот, все обязаны заботиться обо мне. Иногда мне приходит в голову, что лучше уж прямо дуло к виску.

– Не стоит, – коротко бросил Люк.

– Я полагаю, – продолжал Эшли, – мне следовало стать священником или уйти в армию, когда мне это предлагали.