Бессердечный
Шрифт:
– Параноики, – заявил я, нисколько не сомневаясь, что только параноики могли следить за родственниками человека, умершего полтора десятка лет назад.
– Мы знали, что Эмиль укрыл документы в надежном месте, мы не могли позволить им попасть не в те руки. Дело уже не во власти, дело в выживании человечества. Только мы не даем аду вырваться на волю, только мы. И мы не становимся моложе. К тому же императрица кое-что знала о нас от своего покойного супруга, она до сих пор выискивает следы нашего общества. Мы не могли рисковать и принимать новых членов. Мы постарели.
– Но что такого знал о вас Эмиль Ри? – напрямую
– Мы победили падших с помощью науки, но что придумал один гений, рано или поздно сумеет повторить другой, – медленно и печально произнес герцог, глядя в сторону окна. – Я не силен в технических деталях, все эти электромагнитные волны и частоты для меня – темный лес. У нас остались верные люди в движении «Всеблагого электричества», мы снабжаем их деньгами, они ремонтируют оборудование. Эмиль знал все. Людей, принцип работы, частоту, коды, координаты передатчиков. Если эта информация всплывет, уничтожить сеть не составит никакого труда.
– А попросить защиты у императрицы?
– Никто из нас не становится лучше со временем, – грустно улыбнулся герцог Тальм. – Виктория полагает нас своими врагами, она скорее разрушит все, нежели поверит в наши благие намерения.
– Но зачем? – спросил я. – Зачем вы рассказали мне об этом? Я ничего не знал о ваших делах, так какого черта?
– Думаю, вы имеете право знать, зачем это все.
– Что вы имеете в виду?
Герцог Тальм отвернулся к окну, потом вздохнул:
– Эмиль был моим другом, виконт. Я должен был отговорить его от той авантюры, должен был приложить все усилия, но даже не попытался. Я хотел видеть его на троне, старый дурак! А в итоге все полетело в тартарары. Мы продолжаем жить в своих потомках, виконт. Вы – единственный родственник Эмиля, в какой-то мере вы – это он.
Я перехватил быстрый взгляд собеседника в сторону окна и невольно поежился.
– Позвольте мне выразить сомнение в искренности ваших слов, Дункан.
– Дорогой Леопольд, один только факт, что вы до сих пор живы, подтверждает мою искренность лучше всяких уверений.
Но я не поверил. Я чувствовал отголоски страхов, и мне это категорически не нравилось. Старик чего-то боялся. Он чего-то ждал, и совершенно точно это было не возвращение отправленного за броневиком детектива-сержанта. Да и не слишком-то вязались его слова с электрическим стулом, на котором мне когда-то довелось посидеть.
Я посмотрел на окно, окинул взглядом просторный зал. Богатое убранство его вызывало завистливое уважение, наборный паркет красного дерева был до блеска натерт воском, и вместе с тем ощущалось некое запустение. Балы здесь не проводились очень и очень давно.
Герцог Тальм уловил обуявшие меня сомнения и предложил:
– Вина?
– Не стоит, – отказался я и отправил в рот мятный леденец. Больше ничего говорить не стал.
– Хорошо! – взмахнул рукой хозяин особняка. – Признаю, был откровенен с вами не до конца. Но вы понимаете, какая на моих плечах лежит ответственность? Последние полвека лишь наше общество уберегало человечество от инфернальных созданий! Инженеры из «Всеблагого электричества» просто обслуживают оборудование, меняют износившиеся детали, обеспечивают электроснабжение. Они не знают, для чего это все, и так должно оставаться впредь. До сих пор нас не раскрыли лишь в силу того, что никто из наших врагов не знает, что именно следует искать.
Я только покачал головой:
– В ваших словах мне видится одно противоречие. Империя велика – не спорю, но как же остальной мир? Кто защищает от сил преисподней их? Ацтеки, Египет, Поднебесная, Персия – как быть с ними?
– Наше оборудование покрывает весь мир, – спокойно ответил владелец особняка. – В пределах империи оно действует сильнее, по мере удаления от наших границ его воздействие ослабевает, но факт остается фактом – мы защищаем все человечество. Все целиком.
– Как благородно!
– Благородство здесь ни при чем, – покачал сиятельный головой. – Это, скорее, побочный эффект. В противном случае император Поднебесной давно бы принес нам вассальную присягу.
– А остальные?
– Виконт, вы, как всегда, зрите в корень! – горько улыбнулся старик. – В Ночь титановых ножей были уничтожены далеко не все падшие. Пусть они и лишились своих сил, но сохранили былое влияние на правителей египтян и ацтеков. Многие жаждут вернуть старые порядки, виконт. Очень многие.
– Конвент?
– Конвент неоднороден. Самые отъявленные мерзавцы объединились ради выживания, но, как только добьются успеха, немедленно перегрызутся между собой. Если мы дадим слабину, прольются реки крови. Нельзя этого допустить! Никак нельзя!
– Почему я здесь, Дункан? – вновь спросил я, хоть и опасался услышать откровенный ответ.
Герцог Тальм поднялся из кресла и отошел к окну. На улице бушевала буря, дождь лил стеной, сверкали молнии.
– Стечение обстоятельств, и не более того, – объявил он наконец. – Все мы – игрушки в руках судьбы.
– Звучит зловеще.
– Так и есть, – подтвердил владелец особняка. – Вы бы не пережили эту ночь, виконт. При всей вашей удаче вам это было не суждено.
– Что вы имеете в виду?
– Защита от сил зла построена на электромагнитном излучении, – сообщил герцог, – но иногда от нее бывает мало толку. Посмотрите за окно, виконт! Гроза! Разряды молний создают помехи, оборудование отключается из-за перегрузок, рвутся провода, пропадает электричество. В такую погоду малефики не стеснены в средствах, им ничего не стоит послать по следам жертвы адских гончих или Дикую охоту. Вам не укрыться от этих дьявольских созданий.
– И вы привезли меня в свой дом…
– На самом деле это дом одного из моих усопших друзей, – улыбнулся герцог Тальм. – Ничто не связывает его со мной.
– Это ясности нисколько не добавляет.
– За вами отправят демона, но я смогу остановить его. Сама судьба свела нас вместе.
У меня по спине побежали колючие мурашки, столь торжественно прозвучал в пустом зале голос герцога.
– А если вы не справитесь? – спросил я.
– Тогда все закончится здесь и сейчас, – беспечно ответил Дункан.