Бессердечный
Шрифт:
Из-под ресниц она украдкой разглядывала его суровое, непреклонное лицо, которое во сне казалось ей таким нежным, почти мальчишеским. Она вспоминала яростный блеск его глаз, сверкавших, когда он собирался защитить ее, когда говорил ей, что ей не придется возвращаться в тюрьму. Она вспоминала, как нежно он смотрел на нее, когда думал, что она этого не замечает. Эриел тряхнула головой. Она просто фантазировала, придумывала то, чего не было. Она воображала его таким, каким он никогда не был. Даже если он был неравнодушен к ней, уж во всяком случае, он не любил ее. Джастин не мог любить. Он просто не обладал такой способностью. Мысли сумбурно мелькали у нее в голове, пока ее виски не запульсировали болью. Она закрыла глаза, откинула голову на мягкую бархатную подушку с кистями и оставалась неподвижной, прислушиваясь к бряцанию лошадиной сбруи, к громыханию кареты по грязной проселочной дороге. Эриел приняла решение изгнать эти тревожные мысли и думать о чем-нибудь другом.
Она пыталась сосредоточиться на размышлениях о своем будущем, на том, что ей предпринять, когда скандал будет забыт и она снова будет свободна и предоставлена самой себе. Он поможет ей начать все сначала. В это она верила. Что же касалось остального, то ей не хотелось и думать об этом. Но одно было ясно. Она не должна утратить бдительности, не должна терять контроль над собой ни на минуту, ни на мгновение. Если бы ей это удалось, его проникновенные взгляды и выражение томления на его лице не пробудили бы в ней воспоминаний, и она сумела бы справиться со своими чувствами. Но воспоминания не подчинялись ее воле. Они приходили сами по себе, воспоминания о том, что она чувствовала, когда он целовал ее, прикасался к ней, занимался с ней любовью, воспоминания о том, как кровь кипела в ней, когда он проникал в ее тело. Если бы она думала об этом, в ней снова пробудилось бы желание, и она вновь полюбила бы его. Но Эриел не хотела рисковать своей судьбой. Она уже однажды пережила эту любовь. Она не станет повторять своей ошибки. Она не перенесет нового крушения надежд. Сердце ее истечет кровью.
Гревилл-Холл показался Эриел еще более великолепным, чем она помнила. За годы, что прошли после того, как она уехала из этих краев, Эриел забыла огромный дом в лоне зеленой долины среди пологих холмов, лежащий, как жемчужина в раковине. Она забыла, как блестит желтый камень в нежном свете закатного солнца. Трехэтажный дом с великолепной черепичной крышей, со множеством каминных труб, с прекрасным позолоченным куполом, вырисовывавшимся на фоне синего ноябрьского неба. Дом казался ослепительно сверкавшим. Коляска остановилась возле веранды с белыми колоннами, под навесом, защищавшим прибывающих гостей. Лакей распахнул перед ними дверь. Широкие каменные ступени вели ко входу, и, поднимаясь на крыльцо, Эриел почувствовала руку Джастина на талии. Он ввел ее в холл сквозь массивные дубовые двери, гостеприимно распахнутые перед ними дворецким.
– Добро пожаловать в Гревилл-Холл, милорд.
– Благодарю вас, Перкинс. Я правильно вас назвал?
Стареющий дворецкий засиял, польщенный тем, что граф, бывавший в доме от случая к случаю, запомнил его имя.
– Да, милорд, Чарлз Перкинс.
Пока Джастин разговаривал с дворецким о хозяйственных делах, Эриел почтительно и восхищенно разглядывала роскошный холл. Над их головами сквозь огромные стекла куполообразной крыши струился свет, окрашенный витражами в разные цвета. Стекла были глубокого красного цвета, как цейлонские рубины, изумрудно-зеленого, сапфирово-синего, и эти разноцветные лучи омывали своим светом римские статуи и картины в золоченых рамах, развешенные в ряд на стенах.
– Невероятно, – прошептала она, когда Джастин предложил ей руку. – Красивее, чем я представляла.
Его холодные серые глаза потеплели.
– Если вам здесь так нравится, нам следует совершить экскурсию по дому. Хотя предупреждаю, что не знаю, где мы можем очутиться. Я и сам никогда не видел всего дома.
Как странно, подумала Эриел, владеть таким сокровищем и даже не изучить его. Если бы она была хозяйкой Гревилл-Холла, она бы знала здесь каждую щель, каждый закоулок. Она изучила бы каждую картину на стенах, каждый цветок в саду. Потом Эриел услышала резкий, пронзительный голос его сестры. Барбара Таунсенд появилась в холле, и Эриел тотчас же поняла причину, почему Джастин почти не жил здесь.
– Вижу, что ты прибыл точно в то время, которое упомянул в своем письме. Ты всегда точен и предсказуем до тошноты.
Лицо Джастина оставалось непроницаемым.
– Раз дело обстоит так, мы возьмем за правило как можно больше времени проводить в твоем обществе.
Барбара подняла смоляную бровь. Хотя уголки ее губ приподнялись в притворной улыбке, однако он не принял ее приветствие за чистую монету. Ее лицо не выразило ни дружелюбия, ни гостеприимства.
– Ты ведь не захочешь принимать гостей, пока будешь здесь? Я права? Особенно если с тобой будет твоя хорошенькая шлюшка, чтобы развлекать тебя. К чему думать о приличиях? Хотя твой невинный юный племянник и живет в этом доме, это не остановило тебя, и ты притащил сюда свою любовницу. Так?
Лицо Джастина окаменело. Он сжал зубы, и глаза его приобрели такой мрачный блеск, что теперь казались почти черными. Одна его рука сжалась в кулак, а на щеке задергался мускул. Его острый взгляд пронзал сестру, как нож.
– Ты ошибаешься, моя дорогая. Эриел мне не любовница. – Его взгляд на мгновение задержался на лице Эриел. Потом его губы сжались в тонкую линию, и он продолжал: – Скоро она станет моей женой.
Из груди Эриел вырвался вздох. Она посмотрела на Джастина, и их взгляды встретились. Он не отвел глаз, и она прочла в них мольбу, не высказанную словами. «Не говори «нет». Позволь мне сделать это для тебя». Если брак не входил в его намерения, до того как они вошли в дом, сейчас он говорил совершенно серьезно. Он женится на ней. Он будет защищать ее от таких жестоких и порочных людей, как его сестра. Он не любит ее, но даст ей имя и будущее. Его глаза не отрывались от ее лица, и еще несколько секунд в их темных дымчатых глубинах Эриел видела отблеск чувства, которое не ожидала увидеть, сильного и страстного, и от этого ее колени чуть не подогнулись, и она с трудом удержалась на ногах. Она не могла ошибиться и неправильно истолковать выражение этих сумрачных глаз. Она прочла в них потребность в ней и невиданную тоску, которых прежде не замечала. И не могла она не заметить этой молчаливой мольбы, побуждавшей ее ответить «да», и не могла от нее отмахнуться. На нее будто налетел неистовый порыв ледяного ветра, и в этот момент она осознала, что любовь, которую она питала к нему, так никогда и не умирала. Как и прежде, она жила в ее сердце. Он достучался до нее, и она поняла, что любит его. Эриел любила его и разглядела в его лице томление и тоску, тщательно скрываемые под холодным и суровым фасадом, и поняла, что у нее нет выбора, кроме как выйти за него замуж. И она была готова рискнуть, даже если риск был велик, даже если ей грозила опасность. У нее появилась надежда на то, что однажды он ответит на ее чувство.
Глаза ее обожгли слезы. Она не могла произнести ни слова, но если бы и смогла, то все равно не посмела бы ничего сказать. Вместо этого она подошла к нему, потянулась и нежно взяла его за руку. Их пальцы переплелись. Он до боли сжал ее руку, привлек ее к себе, а другой рукой обнял за талию.
Потом он посмотрел прямо в глаза сестре:
– Скоро она станет новой графиней Гревилл.
Лицо Барбары стало почти безумным, хотя губы растянулись в фальшивой и злой улыбке.
– И когда же произойдет это знаменательное событие?
– Мы поженимся по специальной лицензии, как только я смогу ее получить.
Джастин посмотрел на Эриел, и снова минуты будто растянулись, и она увидела в его глазах нечто такое, чего никогда не находила прежде. И внезапно осознала, что это была надежда, и открытие было для нее столь неожиданным и радостным, что перевернуло ей всю душу.
– А пока что, – сказал Джастин, обращаясь к сестре, – думаю, тебе пора приготовить комнаты для нас.
Она бросила взгляд на лестницу:
– Комната, примыкающая к твоей, готова. Я не знала, что тебе понадобится столько места.
Его губы снова сурово сжались, но он промолчал и повернулся к лакею, стоявшему у двери:
– Пожалуйста, позаботьтесь о наших вещах. Леди, несомненно, устала и нуждается в отдыхе. А я хотел бы увидеть своего племянника. А потом, думаю, и я немного отдохну до ужина.
– Да, милорд.
Молодой светловолосый лакей поспешил выполнить желание графа. Эриел последовала вверх по лестнице за дворецким. Дверь в комнату стояла открытой, и горничная торопилась привести спальню в порядок. Комната, такая же светлая и красивая, как и весь дом, выходила окнами на роскошные сады, располагавшиеся за домом. В спальне преобладал кремовый и розовый атлас. На окнах висели узорчатые занавески из плотного шелка, а резная кровать розового дерева стояла на помосте у стены.