Бесштановый переворот
Шрифт:
Дабы не смущать мадам, я подождал пока она оденется, благо ей потребовались шмотки из противоположного конца гардеробной, после чего бесшумно покинул свое укрытие, заняв позицию между княгиней и ее мечом, который она не успела прицепить на пояс.
— Здравствуй, князь.
Девица вздрогнула, обернулась. То ли она заспала свою вчерашнюю ярость, то ли спросонья плохо соображала, но на сей раз не было даже намека на агрессию.
— Да кто ж ты такой? — Легкая тень удивления и явное неудовольствие, словно ей досаждает назойливая муха. —
Я — Игорек. — Нечего оригинальничать, хватит и имени. — Как попал — неважно. Я с добрыми намерениями. Ты, главное выслушай меня.
— Ну? — Княгиня присела на край ложа.
Я по быстрому выложил сведения о томящейся в королевских застенках истиной наследнице престола. Посоветовал являться на праздник Кля с усиленным эскортом в виде солидной боеспособной армии, добавив, что остальные князья именно так и сделают.
— И даже если не веришь про принцессу, хотя это очевидный факт, лично знаком, все равно про армию не забудь, а то после празднеств на обратной дороге соседушка решит ваш давнишний конфликт самым радикальным способом. Перебьет вас всех, и дело с концом.
— Это невозможно. Тридцать дней до и тридцать после праздника в Юпалтыне всеобщее и незыблемое перемирие. Общекоролевская традиция. Нарушившего ждет страшная кара.
— Видел я, как соблюдаются традиции. Да и если не будет свидетелей, то и обвинять будет некого. Все спишется на разбойников, они-то традиции не блюдут.
— Списать на разбойников, говоришь? Это мысль. — Княгиня задумчиво прищурилась.
Я же посетовал на себя за излишнюю болтливость, вроде как хотел попугать, чтобы она наверняка явилась с усиленным эскортом, а получилось, что подкинул идею, как легко и просто избавиться от врага. И пусть не в этот раз, так как сосед заявится в столицу со своей армией. Но праздник-то ежегодный. Что помешает Ненебабе осуществить сей коварный замысел через год или два?
— У тебя все?
Я кивнул.
— Ты давно здесь?
— Ну, как тебе сказать…, - я принялся лихорадочно думать, что выгодней в данный момент: закосить под дурачка, мол, только вошел, или выложить всю правду о том, что я в курсе насчет половой принадлежности будущей семейной пары.
Думал не так уж и долго, однако, княгиня быстрее сделала вывод:
— Значит, ты все знаешь.
— Так уж получилось. — Я не стал спорить с очевидными вещами. — Скажи, зачем весь этот спектакль с переодеваниями?
— Традиция. Испокон веков в нашем роду рождались только мальчики. Править должен князь. Мужчина. Но у родителей сначала получилась я, а потом они погибли в войне с соседями, так и не успев придумать мне братика. Вот и пришлось пойти на маленькую хитрость, дабы не ломать вековые устои княжества.
Ни фига себе, маленькая хитрость — всю жизнь брехать своему народу! Хотя, правители всех времен и народов всегда так и делают. Правда, тем-то легче: «насвистел» с трибуны бла-бла-бла о всеобщем благоденствии и все, а тут ежедневные переодеватушки. И опять же, трудно не заметить обман. Это только в старом наивном кино девок, переодетых в мужские костюмы и кое-как утянувших бюст, считают молоденькими пацанами. А на самом деле, все понятно и видно невооруженным взглядом.
А уж про «невесту» вообще молчу. Ой, как далеко Таралу до наших трансвиститов. Те-то преуспели. Их и замуж зовут, они и конкурсы бабской красоты выигрывают, в Евровидении участвуют. Но местному претенденту на княжескую койку до них дальше, чем декабристам до народа. Как бы он не пытался разговаривать писклявым голосом. Ему бы в соревнованиях по бодибилдилнгу участвовать, а не в баб переодеваться.
— Так ведь видно, что ты — девушка, а Тарала — пропавший Тарал. — Я озвучил свои мысли. — Не ужели вы надеетесь, что обман не раскроется?
— Оно, может, и видно. — С пренебрежением ответила княгиня. — Вот, только по традиции дворяне в нашем княжестве никогда не лгут. И уж тем более князья. И если сказано, что я мужчина, а Тарал — девушка, значит так оно и есть. И ни у кого на этот счет не возникнет ни малейших сомнений. А правду знает очень узкий круг особо преданных людей, который все время сужается…
— Дело ваше. Дурите свой народ, как хотите. Мне по барабану. Думаю, после завтрака отбуду восвояси. Я ж еще не всех правителей посетил.
— Отбудешь, это точно! — На сей раз Тарал даже не пытался пищать.
Как такой здоровый ухитрился так тихо подкрасться, ума не приложу. Он стоял в паре метров от меня с обнаженным мечом. Такая огромаднейшая грозная бабища. Как гласит избитая фраза: «Это было бы смешно, если не было бы так страшно…»
— Ребят, да вы что? — Я машинально попятился, хотя бежать было некуда, разве что в свой мир, «невеста» надежно перегораживала путь к отступлению. — Я же никому ничего не скажу. Могу клятву дать, самую страшную.
— Конечно, не скажешь. — Вновь вступила в разговор княгиня. — Мертвые не умеют разговаривать. Клятва, естественно, хорошо, но зафинтифлюживание надежней.
— Что? Какое такое зафинтифлюживание?
— Публичная казнь так у нас называется. Можно было бы тебя здесь потихоньку кокнуть, но, думаю, слух о незаконном вторжении уже просочился за стены дворца. Тебя ночью вся стража искала. Кстати, где ты прятался?
— У вас свои тайны, у меня свои, не скажу, и все тут, — недовольно буркнул я.
— Ну, как знаешь, — княгиня не стала спорить, — теперь без разницы. Так вот, по нашим обычаям преступник обязательно должен быть наказан. Да и народу периодически требуются зрелища. Так что, немножко времени у тебя еще осталось: пока глашатаи народ оповестят, зафинтифлюживалку зарядят… Ты вроде хотел позавтракать? Да, по дороге к месту казни ты должен молчать. Единственно пророненное слово, и конвой отрежет тебе язык. Приговоренные должны молча и скорбно принимать уготованную участь, без проклятий или здравниц.