Бессмертие. Владимир Михайлович Комаров
Шрифт:
Образ Владимира Михайловича близок и дорог нам, космонавтам. Мы ценим его как человека нового общества, пламенного патриота, офицера-коммуниста, воспитанного ленинской партией, замечательного товарища и верного боевого друга.
Космонавты хорошо знали Володю не только на службе, но и в кругу его семьи, близких и знакомых. Нас всегда очаровывала и подкупала его жизнерадостность, оптимизм, простота, горячее чувство к семье, большая любовь к детям.
В расцвете своих сил ушел от нас верный сын ленинской партии, нашей Советской Родины, один из пионеров освоения космоса. Его бессмертный подвиг будет вдохновлять советских людей на самоотверженное служение социалистической
Мы всегда будем помнить о тебе, дорогой наш Володя, и достойно продолжать дело, которому ты отдал свою яркую, прекрасную жизнь.
Траурный митинг объявляется закрытым.
Руководители партии и правительства спускаются с трибуны Мавзолея. Они поднимают урну и направляются к Кремлевской стене.
Гремит прощальный артиллерийский салют. М. А. Суслов устанавливает урну с прахом В. М. Комарова в нише. Она закрывается мемориальной доской:
Над площадью звучит гимн. Торжественным маршем проходят воинские подразделения, отдавая последние почести летчику-космонавту СССР, дважды Герою Советского Союза инженер-полковнику Владимиру Михайловичу Комарову.
В ЭТОТ ДЕНЬ
КТО ХОТЬ РАЗ ПОДНИМАЛСЯ В НЕБО…
Он снова встретился с космосом. Его взгляд с высоты обращался в просторы Вселенной, в его глазах, по словам поэта, «отражались звезды».
Он погиб, когда возвращался из космоса на землю. Самая трагическая и героическая смерть.
Почему он снова пошел в звездный океан? Летчики говорят: «Кто хоть раз поднимался в небо, тот полетит снова». Мы знаем, почему он летит, — зовет небо. А космос? Космос тоже тянет, зовет человека, побывавшего там раньше. И будет всегда звать. Недаром наши первопроходцы признаются: «навсегда заболели космосом». Эта «болезнь» неизлечима — она до конца жизни.
Чем же он так привлекает, этот суровый, неуютный космос? Не своей ли необозримостью, бесконечностью просторов, которых человек не видит на земле? Не своими ли многочисленными тайнами, которые в интересах жизни людей нашей планеты следует разгадать?
Со вселенской высоты мы слышали знакомый голос. Видели и его самого — вот он, на экране телевизора. Прекрасная вещь — телевизор. Он соединяет нас с космосом. Пристально вглядывались в выражение лица. Что на нем отражается? Все то же, что и на земле, — сосредоточенность, спокойствие. Он везде, кажется, одинаков. И везде на высоте положения.
Да, выросла и сложилась интересная личность. Мысль об этом приходила и раньше, и теперь, когда снова увидели его на экране «космического» телевизора. И невольно думалось: не случайно Владимира Комарова первым послали во вторичный полет.
Строго отбирают космонавтов для полетов. Не менее строго, требовательно, чем вначале, при зачислении в группу. Не берусь судить, какие качества тут сыграли решающую роль, но, думается, немалое значение имели особенности его цельного характера.
Особенности характера — о них я буду говорить. Прошу извинения у читателя, вначале придется коснуться первого предполетного периода в жизни Владимира Комарова, о котором и я писал раньше, писали и другие. Возвращаюсь к нему потому, что все-таки, на мой взгляд, просветлен он не до конца. А между тем в нем-то как раз и сконцентрирована цельность характера космонавта.
В то время Владимир Комаров испытал столько неудач, что сейчас удивляешься, как их вынес, не согнувшись, один человек. Одна за другой две беды. После операции на полгода лишили перегрузочных тренировок. Полгода борьбы с собой и за себя. Он наверстал упущенное, вошел в строй. Мы увидели его на космодроме — дублер Павла Поповича. Признался нам: «Ничего не хочу так в жизни, как полететь в космос. Во сне даже летаю…»
И надо же такому случиться — снова не повезло. На центрифуге выявился «сбой» ритма сердца. На очередном старте мы не увидели Комарова. Космонавты огорченно говорили: «Тяжело Володе». Никто не знал, полетит ли он в космос. Я увидел его потом в «Звездном городке». Спокойный, уравновешенный, как будто ничего и не случилось. Улыбнулся. «Ничего, будет порядок».
Еще четыре долгих, тревожных месяца борьбы. Новая проверка на центрифуге — он здоров. Это был, пожалуй, первый большой праздник в жизни Владимира Комарова. Праздник победившего человека.
В чем эта особенность — в сильной воле, стойкости, мужестве, душевной собранности? Не только. Перед первым полетом Комарова я побывал у него дома, вели разговор о предстоящем старте. Тогда еще не было известно, кто полетит — он и его товарищи или другой экипаж, тоже полностью готовый. Я сказал, подбадривая:
— Теперь, видимо, не должно сорваться… Сколько вы вложили сил…
— Дело не в этом, — ответил он. — Я могу уступить, если увижу, что другие слетают лучше, больше сделают в космосе. — Потом помолчал, вышагивая по комнате. Повернулся ко мне: — Возможно, кое-кому кажется: Комарову загорелось слетать в космос, и он рвется, несмотря ни на что. Не скрою, мне хочется побывать там, в космосе. Но зачем? От людей, посвятивших себя космонавтике, требуется все больше знаний и специализации. Я пилот и инженер. Я должен сделать свое. И сделать так, чтобы осталось удовлетворение — выполнил все, что в силах. Если хотите, это моя давняя цель. К ней я и иду.