Бессмертные герои
Шрифт:
Скромный улов включал в себя: два тележных колеса (возможно, от боевых колесниц), три пустых пифоса из-под вина, ржавый меч, чья-то рука из дерева — как видно, искусный протез и полный комплект довольно приличных медных доспехов, которые море не успело как следует испортить. Возможно, доспехи попали в воду сравнительно недавно. А вот как они туда попали, с героем или порознь, оставалось неясным.
Именно за эти боевые причиндалы рыбак очень рассчитывал выручить приличную сумму в городе,
Какой-никакой, а улов.
«Если и сейчас рыбы не будет, — мрачно подумал горемыка, травя крепкую сеть, — придется немного побраконьерничать».
Заранее предвидя неудачную рыбалку, Диктис притащил на берег длинный деревянный дрын, которым он собирался глушить глупую (или не в меру ушлую) рыбу. По греческим законам это было строжайше запрещено. Но ничего не поделаешь, ведь жрать что-то надо?
Подождав для приличия несколько минут, рыбак потянул невод обратно на берег. Ох, и тяжела же была сеть, ох, и тяжела.
Диктис приободрился.
Неужели Посейдон наконец-то проявил свою благосклонность, послав несчастному огромный улов?
Однако радужные ожидания не оправдались.
Вместо огромного улова Диктис выволок на берег большой деревянный ящик, принятый им с перепугу за гроб.
— Мать моя Гея! — визгливо заорал рыбак, но, приглядевшись, с облегчением понял, что ошибся, различив греческую надпись «портокали», что означало «апельсины».
— Ням-ням, — радостно произнес рыбак, глотая слюнки, ибо апельсины в Греции были невиданным деликатесом.
Вот так удача.
Стянув с ящика сеть, Диктис придирчиво изучил блуждающую по морю тару.
— Из Эфиопии! — довольно констатировал он, заметив на торце знаменитую торговую марку черного континента — улыбающуюся рожу царя эфиопов Мавра.
— Ну-с… поглядим, что внутри.
И, плотоядно облизываясь, рыбак выхватил из-за пояса нож, подковырнув им массивную крышку.
Крышка на удивление легко поддалась, и из недр ящика на оробевшего грека уставились два осмысленных взгляда. Один с испугом, второй с явной угрозой. Нет-нет, апельсины не могли вот так пялиться на открывшего ящик человека, ну никак не могли.
— Ой-ой-ой!.. — вскрикнула не на шутку испугавшаяся Даная.
И надо сказать, было чего пугаться. Бородатый полуголый головорез с ножом не внушал никакой симпатии и уж тем более доверия.
— Не бойся, мать, я защищу тебя от гнусного насильника! — гулко проревел из глубин ящика Персей, с голыми руками бросаясь на злодея.
— Ай-яй-яй!.. — истошно завопил Диктис, бросаясь наутек.
— Стой, порочный разрушитель греческой морали! — кричал вслед улепетывающему рыбаку выскочивший из ящика герой. — Я научу тебя хорошим манерам!
Подобрав так удачно
— Нет-нет, не бейте меня!
— Это еще почему? — возмущенный до глубины души, вскричал герой.
— Я не насильник, я рыбак!
— Ты врешь, презренный совратитель старых дев!
— Нет-нет, я действительно рыбак, вон мой невод.
— Так вот каким образом ты отлавливаешь невинных жертв!
— Я рыбак! — дико голосил уворачивающийся от длинной палки Диктис — Я брат царя Полидекта!
— Твой брат — царь?! — безмерно удивился Персии.
— Да-да, царь Полидект! — быстро повторил запыхавшийся рыбак.
— Но почему тогда ты влачишь столь жалкое существование?
— Мой брат давно изгнал меня из дворца, ведь я старше его и престол Серифа по праву принадлежит мне.
— А вот это уже похоже на правду! — серьезно кивнул герой, опуская дрын. — Сворачивай сеть и веди нас к своему младшему братцу.
— Но…
Персей снова поудобней перехватил деревянную палку.
— Хорошо-хорошо, уже иду…
Так изгнанники попали во дворец правителя Серифа.
С самой первой встречи царь Полидект сильно не понравился Персею.
Иначе как пакостной рожей этого проходимца не назовешь. Но слуги народа (и не только греческого) все такие. Дорвавшиеся к власти индивиды, как правило, впоследствии оказываются низкими личностями. Авантюристы, воры, убийцы, извращенцы — вот лишь малый список тех, кто правит народами и вершит великую историю.
Был, правда, однажды царем один философ… Сложно сказать, что случилось бы с Грецией, не упейся он до смерти в первый же год правления.
Страшно и подумать.
Так вот, царь Полидект не был философом и уж тем более вором и убийцей. Царь Полидект являлся редкостным негодяем и проходимцем, что также было не особо приятно.
Намерения этого подлеца легко читались на его плутоватой роже. То, как он смотрел на красавицу Данаю… о, царю здорово повезло, что Персей сразу же не свернул похотливой свинье шею.
Принял Полидект изгнанников довольно приветливо, даже накормил с дороги и налил вина старшему брату. Сочувственно покивал головой, выслушав длинную историю о скитаниях несчастных, посетовал на злой рок, ну и прочее. Короче, гнал ничего не значащую пургу, все время косясь на грудь и шею Данаи, которые скудной, истрепавшейся за время скитаний одежонкой были едва прикрыты.
— Отдохните с дороги, друзья, — так обратился царь к своим гостям. — А ты, славный герой, задержись.
Персей нахмурился, не ожидая от предстоящего разговора ничего хорошего.