Бессмертные Мелухи
Шрифт:
— Как поживаешь, Канахала? — спросил Брихаспати. — Мы так давно с тобой не виделись.
— Да, прошло много времени с нашей последней встречи, — Канахала низко поклонилась мудрецу.
Шива обратил внимание на амулет со знаком лебедя у ученого. Это был один из самых высших кланов среди брахманов.
— Это — Господь Шива, — сказала Канахала Брихаспати.
— Называйте меня просто Шивой, — улыбнулся Шива, вежливо кланяясь.
— Хорошо. Пусть будет просто Шива, — не стал спорить Брихаспати и указал на Нанди. — А это кто такой?
— Это
— Приятно познакомиться, — ответил ученый и обратился к Шиве. — Не хотелось бы показаться невежливым, но мог бы осмотреть твое горло?
Шива согласно кивнул и снял с шеи платок. Улыбка исчезла с лица Брихаспати, когда он увидел, что ярко-синий свет буквально сочится из горла Шивы. Какое-то время ученый молчал. Наконец, собравшись с мыслями, он обернулся к Канахале.
— Действительно, здесь нет никакого обмана. Эта синева исходит изнутри. Как это возможно? Ведь это означает, что…
— Вот именно, — тихо сказала Канахала, и казалось, что несказанная радость исходит из самого ее сердца. — Это значит, что к нам явился Нилакантха. Пришел наш спаситель!
— Ну, я не знаю, спаситель я или нет, — смущенно проговорил Шива, обматывая платок вокруг шеи. — Но я сделаю все, что в моих силах, что бы помочь вашей замечательной стране. По этой причине я пришел сюда. Что-то подсказывает — мне необходимо узнать как можно больше о Сомре.
Мудрец все еще пребывал в оцепенении. Он смотрел на Шиву, но мысли его были заняты чем-то другим. Возможно, что он обдумывал последствия явления Нилакантхи.
— Брихаспати…, — Канахала попыталась вернуть главного ученого империи к реальности.
— А? Что?
— О Брихаспати, ты можешь рассказать мне всё о Сомре? — почтительно попросил Шива.
— Конечно, — ответил очнувшийся Брихаспати и, бросив взгляд на Нанди, спросил. — Я могу говорить всё при сотнике?
— Нанди стал мне самым близким другом в Мелухе. Думаю, что ничего не случится, если он останется здесь со мной.
Нанди был тронут таким открытым проявлением доверия и про себя еще раз поклялся никогда не лгать своему Господу.
— Будь по-твоему, Шива — согласился ученый.
Шива обратил внимание, что Брихаспати даже признав в нем Нилакантху, не стал более почтительным и смиренным. Подобно Парватешвару, он называл Шиву по имени, а «мой Господь». Тем не менее, если в отношении к нему у Парватешвара сквозило недоверие, то Брихаспати был определённо приветлив и учтив.
— Благодарю, — сказал, улыбаясь, Шива. — Ну, а теперь начнем разговор про Сомру?
Царская процессия следовала в сторону горы Мандары. Перед пятью крытыми повозками, в которых находились император и его близкие, четырьмя колоннами ехали сто шестьдесят всадников. Такой же отряд ехал позади повозок. По сорок всадников сопровождали караван с правой и левой стороны. Весь эскорт императора состоял из тех самых легендарных
Все пять повозок были сделаны из дерева, без окон, лишь решетки, расположенные спереди, сзади и на крыше позволяли поступать внутрь свежему воздуху. Повозки были на вид совершенно одинаковыми, и определить, в какой их них находится император, было совершено невозможно. Если бы рядом оказался наблюдатель, обладающий дивьядришти, божественным зрением, то он мог заметить, что первая, третья и четвертая повозка были совершенно пусты. Во второй ехал император, его супруга Веерини и его дочь Сати. В последней повозке расположился Парватешвар с несколькими своими помощниками.
— Отец, я так и не поняла, зачем ты взял меня я собой. Ведь мне не позволено участвовать в таких обрядах.
— Я уже объяснял тебе несколько раз, — улыбнулся Дакша, нежно поглаживая Сати по руке.
— Ни один из этих обрядов для меня не является завершенным, если я не вижу на нем твоего лица. И меня не остановит этот проклятый закон!
— Отец! — Сати смутилась и укоризненно покачала головой.
Ей казалось невозможным такое пренебрежение законом со стороны отца-императора.
Мать Сати, Веерини, взглянула на Дакшу с неловкой улыбкой, затем посмотрела на Сати и снова погрузилась в чтение книги.
На некотором расстоянии от царского каравана, скрытая густым лесом, передвигалась группа из пятидесяти людей, облаченных в кожаные доспехи. Их дхоти были укорочены для удобства, каждый из них нес по два меча и по длинному кинжалу, за спиной эти воины несли щиты, сделанные из металла и кожи, а в их сандалиях было скрыто по три небольших ножа. Во главе отряда шли два человека.
Один из них, красивый молодой человек с боевым шрамом на лице, носил темно-коричневый тюрбан, выделяющий его как командира. Его кожаные доспехи были небрежно расстегнуты, и из-под них то и дело выскальзывала золотая цепочка с подвеской. Подвеска изображала собой красивый белый полумесяц. Символ Чандраванши.
Рядом с ним шел гигант, закутанный в длинные одежды с головы до ног, его голову покрывал капюшон, а лицо скрывала черная маска. Из всего тела открытыми оставались только увитые могучими мускулами руки и бесстрастные миндалевидные глаза. На правом запястье был виден кожаный браслет с символом ОМ, состоящим из змей. Не поворачиваясь к командиру отряда, этот человек сказал:
— Твой знак виден, Вишвадьюмна. Спрячь его и застегни доспехи.
Смутившийся Вишвадьюмна заправил цепочку с подвеской под одежду и затянул завязки нагрудника.
— Прости меня, господин, — ответил Вишвадьюмна. — Но не стоит ли нам быстрее пройти вперед и убедиться, что это дорога действительно ведет к Мандаре? Если так, то мы будем уверены в нашем осведомителе? А на обратном пути, я уверен в этом, мы сумеем ее похитить. В любом случае, сейчас мы в меньшинстве и ничего не сможем предпринять.