Бессмертные Мелухи
Шрифт:
— Не догоняй ее, друг мой, — повторил Брихаспати.
Путешественники покинули Котдваар, пересев из повозок и с коней на три больших ладьи. Все три судна, следуя канонам безопасности мелуханцев, были одинаковыми. На одной расположился Шива, его спутники и отряд охраны, на двух других — остальные воины. Кроме того, их сопровождали пять лодок меньшего размера, но более быстрых и маневренных. Они могли помочь в обороне, а также разведывали дорогу и оберегали от засады.
— Пока не настал сезон
Шива улыбнулся Аюрвати, но только из вежливости. У него не было настроения вести беседы. Сати же избегала с его со времени со времени того разговора, когда он отказался пройти обряд шудхикарана.
Ладьи останавливались у каждого города, стоящего у реки. Везде появление Нилакантхи вызвал большой интерес и огромное скопление народа. Такой ажиотаж не был естественным для большинства мелуханцев, но и Господь не каждый день являлся к ним.
— Почему? — Шива задал вопрос Брихаспати, после того, как несколько дней пытался унять свое взволнованное сердце.
— Ты про что?
— Ты прекрасно знаешь, про что я спрашиваю, — не пытаясь скрыть раздражения, ответил Шива.
— Она искренне верит в то, что заслужила быть викармой, — с грустью в глазах сказал Брихаспати.
— Но почему?
— Возможно из-за того, каким образом ей пришлось стать викармой.
— И как это случилось?
— Это произошло во время ее брака.
— Как? Сати была замужем?
— Да. Почти девяносто лет назад. Это был брак по расчету, из-за государственной необходимости. Ее муж был из одной очень знатной семьи империи, его звали Чандандхвадж. Она забеременела и отправилась рожать в город Майку. Это было в сезон ветров. К сожалению, ребенок родился мертвым.
— О боги! — воскликнул Шива, представив ту боль, что пришлось пережить Сати.
— Но это еще не все. В тот же день ее супруг отправился к Нормаде помолиться о счастливом рождении ребенка и там утонул. Вот так один проклятый день разрушил жизнь Сати.
Шива смотрел на Брихаспати и, ошеломленный, не мог вымолвить и слова.
— Она стала вдовой и в тот же день ее объявили викармой, — добавил Брихаспати.
— Разве гибель мужа можно ставить ей в вину? — никак не мог смириться Шива. — Это же нелепо!
— Ее объявили викармой не из-за смерти мужа. Это сделали потому, что ее ребенок был мертворожденным.
— Но ведь это могло произойти по множеству причин! Те же лекари могли допустить роковую ошибку!
— Нет, Шива, у нас в Мелухе женщина в любом случае становится викармой если рожает мертвого ребенка. Худшей причиной лишиться своей варны для женщины может быть, разве что, рождение Нага. Но хоть этого не произошло. В таком случае ее бы изгнали из нашего общества.
— С этим надо что-то делать! Со всеми этими представлениями
Ученый посмотрел на Шиву принизывающим взглядом.
— Ты можешь спасти викарму, Шива. Но как ты спасешь того, кто не желает быть спасённым? Она искренне верит, что заслужила такое наказание.
— Не понимаю, почему. Я уверен, она не первая женщина в Мелухе, родившая мертвого дитя. И до нее были такие, и будут еще.
— Она была первой представительницей царской семьи, с которой случилось такое несчастье. Император пребывал в большом смятении, ведь могли возникнуть вопросы к его происхождению.
— При чем здесь его происхождение? Сати же не его единокровная дочь? Она же, как и все, взята из Майки?
— Нет, друг мой. Этот закон был смягчен для знатных семей примерно двести пятьдесят лет назад. Им, в интересах империи, было позволено воспитывать собственных детей. В некоторые законы можно внести изменения, надо только получить одобрение большинства определённых представители всех варн. В тот раз был пример редкого единодушия. Лишь один человек подал свой голос против такого нововведения.
— Кто?
— Сатьядхвадж, дед Парватешвара. Их семья поклялась, что никогда не воспользуется этим изменением закона. Парватешвар по сей день не нарушил этой клятвы.
— Но если закон о рождении и воспитании детей мог быть изменен, — воодушевился Шива. — То почему бы не изменить закон о викармах?
— Потому что слишком мало знатных и влиятельных семейств, которых бы касался этот закон. Такова суровая правда.
— Но это же противоречит учению Господа Рамы!
— Да, но в тоже время Господь Рама признавал идею о викармах. Ты хочешь подвергнуть сомнению его воззрения?
Шива промолчал, посмотрел на Брихаспати, затем перевел взгляд на реку.
— На самом деле, друг мой, нет ничего страшного в том, что ты усомнился в правильности взглядов Господа Рамы на жизнь, — сказал после паузы мудрец. — Не раз он сам уступал перед чьими-то доводами. Другое дело, что тебя побуждает изменить закон? Ты искренне решил, что сам закон несправедлив? Или влечение к Сати побуждает тебя убрать этот закон, как препятствие, стоящее на твоем пути?
— Я действительно считаю положение викарм несправедливым! Я понял это, как только в первый раз столкнулся с этими несчастными. И это было до того, как я узнал, что Сати тоже принадлежит к ним.
— Но Сати не видит в законе о викармах ничего несправедливого!
— Сати хорошая девушка и она не заслуживает такого обращения и такой судьбы.
— Она не просто хорошая девушка, она лучшая из тех, кого я встречал. Сати красивая, добрая, честная, смелая и умная. У нее есть все, что может желать мужчина. Но ты не просто мужчина. Ты — Нилакантха.
Опершись на борт ладьи, Шива смотрел на густой лес, росший вдоль реки. Спокойный вечерний ветерок шевелил длинные пряди волос на голове Нилакантхи.