Бессмертные
Шрифт:
«Что я сделал с бедным мальчиком? Я лишь хотел найти в нём свою семью… Господи, я просто хотел найти товарища в этой одинокой жизни и, боюсь, я согрешил, когда решил дать Эдварду второй шанс… Пожалуйста, прости меня…»
Выслушав мысли Карлайла, Эдвард громко фыркнул.
— Ты просишь помощи у Бога, словно он и вправду существует, — усмехнулся он, стряхивая с руки щепки, и разочарованно вцепился в волосы.
Новорождённый сел на кровать и, тяжело дыша от гнева, положил голову на ладони.
— Я глубоко религиозный человек,
«У Бога на нас свои планы… Я твёрдо верю, что Он заботится обо мне и о каждом, кто нуждается в этом. Пожалуйста, позволь мне помочь тебе?»
Эдвард наблюдал, как доктор мысленно умоляет его; он оглядел разнесённую комнату и сардонически рассмеялся. У него здесь ничего не осталось, это он знал точно. А ещё юноша знал, что не хочет жить один в заброшенном, почти разрушенном доме с вечным проклятьем за спиной. Подняв глаза, Эдвард наткнулся на обеспокоенный взгляд молодого доктора.
Он стоял в углу, среди разбросанной груды причиндалов со стола.
Эдвард перебирал заваленные вещи, освещая в памяти воспоминания. Схватив маленький ранец, он сгрёб туда несколько памятных для него сувениров — бейсбольные карточки, перчатки и кепку, несколько рисунков со стены, любимую ручку. Карлайл понял, что он делает, и вызвался помочь.
«Мы сможем пройти через эту жизнь вместе, Эдвард. Так будет не всегда, обещаю. Я живу одинокой, но полноценной жизнью. У меня есть любимое дело, и у тебя появится», — ответил Карлайл. Эдвард хмыкнул и продолжил собирать вещи по комнате.
— Ты живёшь полноценной жизнью, будучи вампиром? — усмехнулся юноша, забросив в сумку карманные часы.
Карлайл кивнул.
— Да… Мне нельзя иметь близких друзей или долго оставаться на одном месте…
— Почему?
Доктор опустил взгляд.
— Мы не стареем, Эдвард. Ты навсегда останешься семнадцатилетним парнем, — тихо пояснил он.
Эдвард бросил взгляд на своё отражение в осколках зеркала, коими был усыпан весь пол, и, поймав отражение глаз, сморщился.
«Они изменятся, когда ты начнёшь пить животную кровь. Это займёт несколько месяцев, но они станут нормальными», — заверял доктор.
— Ты пьёшь кровь животных? — спросил Эдвард, спускаясь в коридор.
Карлайл кивнул и последовал за юношей, осторожно перешагивая сломанную дверь и раму. Эдвард отворил другую дверь и на секунду замялся, оглядывая комнату.
— Да… Я часто охочусь. Это помогает мне не поддаваться желанию на работе. Но я научился находиться среди людей лишь спустя долгие годы тренировок.
Расхаживая по старой комнате родителей, Эдвард то и дело вздрагивал.
— И ты никогда… не поддавался искушению? Больше не убивал людей?
Карлайл покачал головой, коснувшись пальцами кружевных занавесок на окне хозяйской спальни.
— Я никогда не пробовал людскую кровь, Эдвард, — сказал он.
Эдвард вкрался в мысли Карлайла, и множество лет мучительного воздержания беспорядочно промелькнули в его голове, смешивая боль с пыткой. Он встряхнул головой и приблизился к туалетному столику матери.
— Звучит ужасно, — пробормотал юноша, подхватывая серебряный набор щёток и зеркало. Бережно всё упаковав, он направился к драгоценностям. Взгляд упал на мелкие брелоки, которыми отец задарил мать за несколько лет совместной жизни — каждый из них имел своё прошлое и историю. К глазам снова подкрались слёзы.
Эдвард перебирал драгоценности, бережно откладывая самое ценное: бриллиантовые серьги, несколько цветных ожерелий, коллекцию жемчуга, часы из розового золота с драгоценными камнями, теннисный браслет с бриллиантами… У его матери было всё то, что того требовал статус жены адвоката.
Глаза рыскали и вместе с руками перебирали шкатулку в поисках главного.
— Где?.. Где они? — задавал вопрос себе, сворачивая украшения и передвигая вещи с места на место.
«Эдвард», — тихо позвал Карлайл. Юноша поднял голову. В протянутой бледной руке доктора лежали два кольца. Одно — отцовское — с позолоченной массивной каймой, а второе — материнское — тонкое и изящное с отблеском. Вопросительно взглянув на доктора, Эдвард шагнул к нему.
«Прости, Эдвард… Я побоялся, что, когда их тела увезут из больницы… кольца украдут. Знаю, ты, наверное, хотел бы, чтобы они были похоронены с твоими родителями, но я не мог так рисковать. Боялся, что мародёры заберут их, поэтому и решил, что кольцам самое место в твоих руках. Я не смог бы оставить их и надеюсь, что однажды они тебе понадобятся. Прости, сынок».
Взволнованно вздохнув, Эдвард забрал кольца у доктора и с еле слышным звоном положил их в коробочку.
Он оглядел комнату ещё раз, и его сознание приняло решение. Нет, он определённо не хочет возвращаться сюда. Лучше оставаться с молодым доктором.
— Ты правда не убиваешь людей? — поинтересовался Эдвард; лица убитых мелькнули в голове. Лишь от одного воспоминания рот наполнялся влагой.
— Правда, Эдвард. Никогда не убивал и не буду.
— А меня научишь? — тихо попросил он, разглядывая узор ковра под ногами.
— Не убивать людей? Конечно, — с улыбкой на губах ответил Карлайл. — Будет тяжело, Эдвард, но оно того стоит. Мы можем использовать свои способности и чувства во благо. Нам не обязательно быть монстрами, сынок. Ты вернёшь свою добродетель, обещаю.
Юноша вслушался в мысли доктора.
«Он сильный мальчик… Знаю, Эдвард справится. Во взгляде есть решимость. Будет сложно, но игра стоит свеч. Его ждёт великая жизнь, он воспользуется своим даром во благо людям и всё перенесёт, я уверен. В больнице я видел надежду, вернувшуюся в его решительный взгляд. Поэтому я и спас его».
Эдвард встретился глазами с Карлайлом и последний раз посмотрел на комнату родителей.
— Ты… веришь в меня? — тихо спросил он.
Кротко кивнув, Карлайл пристально посмотрел на юношу.