Бессмертный полк. Истории и рассказы

Коллектив авторов

Когда война началась, мне еще и 12 лет не было, но я дружбу вел с комсомольцами – Виктором Бабарсковым, Иваном Хохловым и другими ребятами. Немцы в деревню пришли, и нам нельзя было дома оставаться – сразу расстрел. У немцев уже были списки актива деревни. Даже могилу у деревни Дубки заставили жителей выкопать, поэтому комсомольцы и решили уходить из деревни, и я с ними.

Когда вышли из дома, в это уже время двое немцев на лошадях въезжали в деревню. Они ехали вдоль огорода Бабарскова Николая Васильевича. Нас увидели, стали стрелять. Мы побежали к реке, а ноябрь 41-го был очень холодным, и река Яхрома уже замерзала, но лед еще тонким был. Нам по льду пришлось ползти. Переползли и через лес пошли в

направлении деревни Говеново. Там наши были, мы им все рассказали. Они нас по очереди расспрашивали, а потом разрешили идти дальше. Ночью пришли в деревню. Насадкино, к тетке Ивана Хохлова. Там переночевали и утром ушли в сторону канала. Везде колючая проволока была, заграждения разные. Мы все перелезали. Дошли до канала, перебрались через него и пошли на Загорск. Кругом лес, самолеты. Ребята все постарше меня были, а я ногу натер, не мог идти, решил домой возвращаться. А ребятам нельзя – иначе расстрел. Они дальше пошли, а я – домой.

Михаил Герасимович Сморчков

Заплутал, вышел в Дмитрове. Там немцев не было. Встретился мне Иван Орешкин, предложил остаться, а я – нет, домой надо. На дороге везде немцы, пошел лесом, да опять заблудился, вышел уже в Барсучьи Норы, там партизаны стояли. Хорошо что среди них был Николай Сухов – узнал меня. Допросили меня очень строго, потом отпустили. Я к деревне своей подошел, а войти боюсь – немцы кругом. На стане были лошади, вот я к ним и подкрался и стал вроде возле них заниматься. Я маленький был, немцы не заподозрили, так и прошел в деревню. Наша семья жила тогда в центре села, и весь фронт здесь проходил. Когда наши уходили – хотели деревню сжечь, но не успели, сожгли только три дома. И немцы, когда их гнать начали, тоже хотели все сжечь. Да мать Шуры Орешкиной в ноги упала, выть стала, они только сарай подожгли и ушли. А бои у нас сильные были. Шла кавалерия с пристани именно по нашей дороге. Это сибиряки были – в полушубках, красивые. Жертв много было. Деревню освободили, а я еще даже 6-й класс не закончил, но пришлось идти работать в артель сапожников. Нам давали 400 граммов хлеба в день. Сначала занимались ремонтом сапог, потом и шить научились… Долго там работал, в конце войны перешел на ферму…

Михаил Герасимович Сморчков

Вещий сон

Моя прабабушка, Бочкарёва Анна Фёдоровна, которой уже 87 лет, часто вспоминает своего родного брата – Карелова Антона Фёдоровича.

Он родился в 1922 году в селе Секретарка Сердобского района Пензенской области. В их семье было пятеро детей. Антон – второй ребенок. Когда началась Великая Отечественная война, ему было 19 лет. На фронт Антон попал в 1942 году. Прошел практически весь путь до Берлина.

Антон Фёдорович Карелов

Однажды бабушке приснился странный сон. Она видела большой вырубленный лес, а посередине стояло одно нетронутое дерево. Через несколько дней их семья получила письмо от Антона.

«Здравствуйте, мои дорогие! Вам пишет ваш сын и брат Антон. Наша рота, продвигаясь к линии фронта, оказалась на берегу Днепра. Поступила команда переправиться через реку. А ведь уже ноябрь! Холодно. Но обратного пути нет. И вот, когда мы оказались в воде, началась бомбежка. Я не

знаю, как и куда плыл, но мимо меня проплывали только шапки моих однополчан, а вода оказалась ало-красного цвета. Когда я добрался до другого берега, то понял, что из всех 120 человек живым остался один я. Еще 3 дня, мокрый и голодный, я пробирался через лес к своим…»

А 8 мая 1945 года семья Кареловых получила похоронку, в которой говорилось, что их сын и брат Карелов Антон Фёдорович пал смертью храбрых и похоронен в Берлине.

Папа рассказывал, что теперь бабушка мечтает попасть в Германию и найти там могилу брата – Карелова Антона Фёдоровича.

Анохина Евгения – учащаяся 5 класса (Многопрофильная гимназия № 4 «Ступени», г. Пенза)

Рана наяву и выстрел во сне

Я, Исаченкова Алла Васильевна, родилась в городе Смоленске в 1938 году. Считаю своим долгом рассказать о моих родителях, которые внесли свой ценный вклад в общую Победу.

Мой отец – Тулин Василий Савельевич, 1912 г. р., кадровый военный, старший лейтенант, в 1941 году закончил в Киеве Академию связи и был направлен в город Брест.

Мама – Костюченко Мария Андреевна, 1915 г. р., работала операционной сестрой в военном госпитале в Смоленске, где мы жили с мамой, бабушкой и тетей (маминой старшей сестрой, 1912 г. р.).

Василий Савельевич Тулин

Мои воспоминания об отце единичные, как вспышки, – подбрасывал высоко вверх и много смеялся, – помню, как много у него было зубов, и мне хотелось такие же, помню, как катал меня на велосипеде и крепко сжимал, чтобы я не упала, и тоже смеялся. Он играл на баяне, аккордеоне, гитаре, домбре и хорошо пел. И вот, такой молодой, веселый, образованный, счастливый, красивый, крепко любивший нас всех, в 1941 году, в мае, отбыл для прохождения службы в Брестскую крепость в качестве связиста и сгинул.

А еще в апреле – мае после окончания Академии он проводил отпуск в Смоленске и сказал маме, что будет война и нам пока не стоит ехать по месту его назначения, а лучше незамедлительно отправиться в Брянск к его родителям. Мой дедушка, его отец, работал лесничим в Брянских лесах, и там у него было большое хозяйство и пасека.

Но мама решила остаться в Смоленске, как-то никто не верил в войну, а отец должен был позднее сообщить, как он устроился и что нам делать. Ее решение спасло нам жизнь.

Когда немцы заняли Брянщину, дедушку и бабушку расстреляли за связь с партизанами, а все постройки сожгли. Такая же участь постигла бы и нас, отправься мы на Брянщину.

Папино предсказание сбылось – 22 июня началась война.

Смоленск немцы бомбили уже на первой неделе. Весь медперсонал маминого военного госпиталя был сразу же, в первые дни, мобилизован и вошел в состав эвакогоспиталя Первого Белорусского фронта под командованием Г. К. Жукова, с которым госпиталь и дошел до Берлина. И моя мама в 1945 году, после Победы, расписалась на стене Рейхстага.

Но это будет позже, а пока была война. Маму не отпустили домой даже переодеться, взять какие-то вещи, проститься с нами. Началась ее военная эпопея – Рудня, Витебск, Брест, Литовск, Польша, Германия.

Эвакогоспиталь первой линии – это медицинское учреждение, которое следует за линией фронта, медицинские санитары оказывают помощь непосредственно на линии боя, переправляют раненых в медсанбат, а дальше – эвакуация раненых идет в эвакогоспиталь первой линии, а дальше – в тыловые вторые и третьи линии.