Бессмертный воин
Шрифт:
– Это было очень трудно признать, не так ли?
– Пожалуй.
– Ее рот печально скривился.
– Добрый– не то слово, которое приходило мне в голову с тех пор, как вы постучались в мои ворота.
– Мои ворота.
– Поправил девушку Иво.
– Это странно, что мужчина может быть добр к своей жене?
– Нет, милорд. Но многие мужчины вовсе не добры, особенно к женам, которые их не желают.
– Алейда сама почувствовала себя мелочной, но продолжила.
– А ведь я не хотела этого брака.
– И ясно дала это понять. Тысячи
– Мужчина поднялся, и скрип кровати заставил девушку взглянуть вверх. Ее супруг уже избавился от чулок, теперь в сторону полетел его шенс так, что на нем остались только брэ [30] . Он решительно расправился, как воин перед началом сражения.
– Но все-таки теперь ты замужем. Так что придется решать, что ты будешь с этим делать. Что тебе делать со мной.
– Я не буду с вами бороться, милорд, если вы это имеете в виду.
[30] Брэ (Braies) - короткие штаны, первоначально от пояса до бедер, позднее до колен или лодыжек, где подвязывались.
– Мудро. Но я хочу от тебя большего, чем просто отсутствие сопротивления.
– Девушка смотрела, не отрываясь, как Иво отбросил меха и приоткрыл чистые простыни.
– Гораздо большего.
Рот девушки пересох, как старый пергамент. На ощупь она схватила первый попавшийся под руку кубок. И сделала несколько глубоких глотков, прежде чем почувствовала вкус напитка Беаты.
Иво подступил к последнему подсвечнику и медленно погасил оставшиеся свечи, оставляя девушку стоять в маленьком островке света, отбрасываемого очагом и лампой. За границами этого светлого пятна ее господин и супруг был призрачной фигурой во мраке. Его глаза сверкнули, как осколки стекла, когда он направился к девушке.
Алейда ненадолго отвела взгляд, а когда опять посмотрела - мужчина был в одном шаге от нее и перед ее взором оказалась стена его груди - сплошные мускулы и бледно-золотая кожа.
– Ты дрожишь, - сказал он, высвобождая кубок с поссетом из ее рук и ставя его обратно на стол.
– Я просто замерзла.
– Ты согреешься в моих объятиях.
– Иво шагнул ближе, и когда его руки обхватили талию девушки, волна жара, исходящая от сильного тела, подтвердила правоту его слов.
– Господь праведный, Алейда, я бы предпочел провести эту ночь, доставляя тебе удовольствие, а не пререкаясь. Скажи, что меня ждет. Ты станешь моей?
Он говорил то же, что и ранее в зале, но сейчас это прозвучало скорее как приглашение, а не как вызов. Напряжение, камнем сдавившее ее живот, внезапно смягчилось и перешло в туманную дымку, окутавшую ее.
– Вы потребовали от меня клятвы, милорд, и я поклялась. Этот обет я буду чтить.
– Голос девушки охрип, когда его большие пальцы лениво очерчивали круги чуть ниже ее ребер, но, увидев торжество, загоревшееся в глазах мужа, Алейда вернулась, насколько могла, к боевым действиям.
– Хотя не понимаю, какое удовольствие найду в этом я?
– Правда?
– шепнул мужчина, наклоняя голову.
– Тогда я должен помочь тебе в поисках.
Его рот накрыл ее, сначала нежно, затем более решительно, пока губы девушки не приоткрылись для исследующего языка. Я смогу.
– Нет.
– Иво прекратил поцелуй и обхватил ладонью подбородок девушки.
– Тем поцелуем ты показала себя, Алейда. Я точно знаю, что ты можешь целоваться лучше. Я знаю, что ты хочешь большего. Он слегка наклонил ее голову, чтобы девушке было удобнее, затем приблизил свои губы и остановился на волоске от ее уст.
– Теперь жена, поцелуй меня. Как следует.
Алейде не оставалось ничего другого, как выполнить приказание и поцеловать мужа тем способом, который она так по-дурацки испробовала в зале. Однако на этот раз он ответил иначе. Его язык сплетался с ее, и, к немалому удивлению, девушки, Иво был хорош на вкус, как пряности Беаты, даже лучше. И такой ошеломляюще мужественный.
Как только она раньше этого не заметила?
Вопреки намерениям новобрачной, ее кровь начала закипать, и, пока девушка пыталась вновь взять себя в руки, ее муж изменил свою наступательную тактику, покинув ее губы, чтобы оставить дорожку поцелуев вниз к шее и затем подняться к ее ушку, где он продолжил вытворять своими зубами и языком все эти штучки, от которых у Алейды дрожь шла по спине. Волны трепета, все продолжали захлестывать ее, когда мужчина, наконец, вернулся к ее устам. И то, что он потом делал с ней, было даже еще хуже.
Или лучше. Алейда внезапно потеряла уверенность. Она пыталась освободиться, но так и не смогла определить, где кончались ее губы и начинались его.
Наверное, все дело в поссете, думала девушка. Это все приправы Беаты. Вот почему тело так вероломно поступило с ней, почему оно стало таким горячим и размякшим, когда она того не желала.
А может, причина в поцелуях. Ей нравилось целоваться, насколько она знала, а этот мужчина был настоящим мастером - покусывая и посасывая ее нижнюю губку, он затем исцелял причиненную боль множеством поцелуев. Ее майский рыцарь такого не вытворял, и не заставлял ее колени слабеть. Если бы ее муж и дальше просто целовался…
Но конечно, он на этом не остановился. Он начал исследовать ее тело, руки его касались девушки уверенно, но в то же время нежно, чего она не ожидала. Постепенно Алейда поняла, что сказала Беате правду. Она и впрямь не боялась своего супруга. Нервничала из-за того, что должно произойти между ними в постели, но самого мужчину не боялась. Так что когда он немного отступил, и начал освобождать девушку от шенса, говоря: «Пора избавиться от этого», она покраснела, но кивнула:
– Да, милорд.
– Иво, - напомнил он. Осторожно мужчина продолжал приоткрывать тело Алейды. Обнажился соблазнительный уголок шеи и плеч, но не более. Он поцеловал каждое плечо.
– Тебе все же придется произнести мое имя не только в брачных обетах. Я услышу, как оно слетит с твоих губ.
– Ворот слишком узкий, милорд, - мягко прервала она, дерзя даже тогда, когда советовала мужу, как раздеть ее.
– Так ничего не получится.
– Неужели?
– Он проник пальцами под шенс и погладил грудь девушки, с улыбкой наблюдая, как затрепетали ее ресницы, затем зажал ткань в обеих руках и рванул, разрывая рубашку до пупка.
– Думаю, все будет как надо.