Бессонный патруль (сборник)
Шрифт:
Уже за сорок закончил он заочно юридический факультет, за хорошую службу получил «сверх потолка» майора.
Крикова мало кто знал в управлении лично. Бывал он здесь не часто, только по вызову. Но Шматлай заметил, что резковатый, даже грубоватый порой, Алик Булатов всегда почтителен с ним. Как со старшим уважаемым другом.
Криков полистал маленькую записную книжечку, нашел, что ему нужно было, сказал:
— Машина «Волга» ГАЗ М-22, номерной знак 48-21 с индексом частного сектора. Принадлежит Егорову, бухгалтеру базы «Торгплодовоощ». Но поговорить с ним не удалось…
Булатов
— Пьян Егоров. Лежит в гараже, с ломом обнимается. Жена сказала, что пришел из милиции, принес бутылку и… опохмелился. Говорит, что сильно пить стал недавно. Вот такие дела.
Криков помолчал, выбивая пальцами дробь по столу.
Потом продолжал:
— Теперь об убитом. Ведь вы, — вас Антоном зовут? — еще не в курсе. Лицо его обезображено, карманы вывернуты и очищены. Однако ясно, что ему 27 лет и зовут его Семен. Это зафиксировано на кисти левой руки. Заходящее солнце, якорь… «Сеня» и год рождения. Ну, словом, как принято в определенных кругах. На ногах тоже татуировка: «Они устали»… (Обычные выверты). Здоровый был парень, — задумчиво сказал Криков. — Мог бы жить и жить…
Совещания начальник управления проводил всегда в темпе — коротко и четко. А сегодня, кроме того, он уезжал в срочную командировку — вызывали в министерство.
Уже окончательно определился основной состав опергруппы, которой предстояло «раскрутить дело». А дело между тем нарекли «туманом» многие: Смолина, Криков, Шматлай, Булатов.
Полковник напомнил:
— Любого привлекайте. Любого. Два года у нас нет нераскрытых убийств. И это чтоб не повисло.
Он размашисто утвердил план первоначальных действий.
— Все свободны. Майор Криков, останьтесь…
А утром Шматлая разбудила квартирная хозяйка и позвала к телефону. Звонил Булатов:
— Привет! Слушай печальную весть — славы не будет.
— А если серьезно.
— Убийца пришел с повинной в четыре часа утра…
Явившийся с повинной находился в помещении для задержанных.
— Испорченное дитя шестидесятых годов, неправильно воспринявшее идеи технического развития, — сказал Булатов и пояснил: — Зовут его Сашка. Александр Николенко. Семнадцать лет. Это подтверждается справкой об освобождении из колонии. Сидел за грабеж с угрозой обрезом, каковой изготовил самолично из шестнадцатикалиберной одностволки. Умеет водить автомобиль и мотоцикл.
Когда оперативники вошли в камеру, задержанный неохотно встал. Высокий, плечистый парень в синих помятых джинсах, кедах и расстегнутой на все пуговицы рубашке-распашонке.
— Здравствуй, — сказал Антон, а парень в ответ буркнул что-то невнятное.
— Ты местный?
— Нет.
— Откуда?
— Из Алма-Аты…
— Земляк, значит, — сказал Антон. — Где жил в Алма-Ате?
— В микрорайонах, — опять коротко ответил парень.
Разговаривать ему явно не хотелось, а Антон не настаивал и вместе с Булатовым вышел в коридор.
— Каков ребеночек, а? — спросил Булатов.
— Да, такие при известных условиях беспощадней взрослых. И бездумней. Но ты мне все-таки расскажи…
— Что рассказывать? Все ясно. Подняли
В дежурке Булатов достал из сейфа несколько аккуратно завязанных целлофановых мешочков. В них находились бутылки из под «розового крепкого» и номерные знаки с цифрами «48-21»…
— Отдадим в науку и технику на предмет выявления отпечатков пальцев, и привет. Мы уже полковнику позвонили в Алма-Ату, в гостиницу. Ночью разбудили. Рад. Закрепляйте, говорит, показания… Конечно, будем закреплять. Ты, Антон, наверное, бери того ребеночка и езжай с ним на двадцатый. Пусть покажет место. А я все же здесь с четырех. Пойду, побреюсь и потомка своего в детсад отведу. Жена сегодня с восьми на работе.
Шматлай возвратился часа через два, сразу же зашел в научно-технический отдел, вместе с задержанным, потом сдал его под охрану и направился к Булатову. Тот встретил его нетерпеливым вопросом:
— Ну как? Порядок?
— Порядок… Слушай, Алькен, когда ты учился, скажем, в восьмом классе, тебя оружие интересовало?
— А какого же пацана не интересует оружие?
— А в системах пистолетов ты в то время разбирался? Знал какие-нибудь?
— Как тебе сказать… Знал, конечно. По книжкам.
— Какие?
— Да тебе зачем? Я тебе сейчас столько перечислю…
— Сейчас-то ты многие знаешь. А вот тогда, в восьмом или в девятом классе, какие знал?
— Ну, маузер, конечно. Оружие гражданской войны. Браунинг. Помнишь Гайдара «Школа», «Судьба барабанщика»?.. Потом что? «ТТ» — Тульский Токарева. Это уже Великая Отечественная. Потом вальтер, немецкий… Это у шпионов. Да, кольт, спутник ковбоев. Наган, тоже. Добрый, между прочим, револьвер. Я даже стрелял из него, когда в седьмом учился. Да зачем тебе?
— Понимаешь, я сейчас с этим, подозреваемым, толковал. Он же говорит, что пистолет забросил в реку, возле моста, где вино пил с неизвестным ему случайным соучастником. Ну, я так, между прочим будто, спросил, какой был у него пистолет и где он его взял. Где взял, говорит, дело прошлое. Нашел в общественной уборной. А в марках пистолетов, мол, не разбирается. Тогда я его повел прямиком в НТО, к Геннадию. Гена приличную коллекцию пистолетов собрал. Я и выложил с десяток: выбирай, какой у тебя был. Два «ТТ» положил, между прочим, вперемешку. Эх, видел бы ты, как у этого парня глазенки забегали! И знаешь, что он выбрал? «Беретту»! Знаешь такой? Калибр 9…
— Знаю, итальянский. Компактная машинка… Длина 150 миллиметров, на 4 сантиметра короче ТТ. Знаю.
— Вот-вот. И я сразу подумал, что из-за внешнего вида он и выбрал «Беретту». Понравился… Компактностью своей понравился. Пацаны, они долго от игрушек не отвыкают.
Антон закурил.
— Я вот что думаю, Алькен. Этот Ннколенко не был на месте преступления и пистолета в руках не держал. Не может быть, чтоб спутал «ТТ» с «Береттой».
— Как же так? И место происшествия он же назвал... Двадцатый километр.