Бесспорной версии нет
Шрифт:
Иванов уже собирался уходить, когда раздался звонок. Он снял трубку:
– Иванов вас слушает.
Он явственно слышал чье-то придыхание. Наконец мужской голос спросил:
– Простите, Борис Эрнестович?
Голос довольно мягкий. Но вопрос прозвучал твердо, без колебаний.
– Борис Эрнестович. Извините, кто это говорит?
– Я звоню вам по поводу Гарибова.
– По поводу Гарибова?
– Да. Вернее, обстоятельств, связанных с Гарибовым. Вы ведь в курсе.
– Сначала скажите, кто вы? Я ведь должен знать, с кем говорю?
– Вы
Человеку, который с ним говорит, наверняка за сорок. Судя по голосу, занимает в жизни не последнее место.
– Вы хотите со мной встретиться?
– Да. Но только на нейтральной почве.
– Как понять "на нейтральной почве"?
– Где-нибудь в городе. Это возможно?
Может быть, это кто-то, связанный с "кавказцем"? Вряд ли. "Кавказец" не из тех, кто сам полезет в петлю. Скорее, звонивший как-то связан с Гарибовыми. Иначе откуда этот человек узнал его телефон?
– Возможно. И когда вы хотите встретиться?
– Чем скорее, тем лучше. Сейчас вы можете? Скажем, минут через сорок. Вас это устраивает?
– Вполне. Где мы встретимся?
– В кафе. - Голос назвал кафе в центре, в котором собиралась главным образом молодежь. - Но вы должны обещать, что придете один.
Иванов не любил давать обещаний. Но в любом случае в кафе он отправился бы один. Поэтому сказал:
– Хорошо. Я приду один.
– Спасибо. Буду ждать вас в кафе. На первом этаже, столик в дальнем углу. Там может быть очередь, на всякий случай я предупрежу швейцара. Скажете ему... Скажете, что вы к Алексею Павловичу. На мне будет серый костюм, очки. А как я узнаю вас?
– Я подойду и представлюсь.
– Значит, через сорок минут. До встречи.
– До встречи.
Положив трубку, Иванов посмотрел на часы. Без пятнадцати шесть. По манере говорить - голос культурного человека. Как минимум, с высшим образованием. Интересно... В кафе он должен быть в двадцать пять седьмого. Время еще есть. На встречу он пойдет один. Но подстраховка нужна.
Он нажал кнопку и вызвал Хорина и Линяева. Через минуту они сидели у него в кабинете.
– Только что мне позвонил какой-то человек. Сказал, что хочет поговорить по поводу Гарибова. Назвался Алексеем Павловичем.
Линяев промолчал. Хорин скорее из вежливости отозвался:
– Интересно...
– Встреча назначена на восемнадцать двадцать пять, в кафе. Этот Алексей Павлович попросил, чтобы я пришел один. Я и без его просьбы пошел бы один. Но поскольку все это касается не только Гарибова, но и Садовникова, сами понимаете.
– Понимаем, - кивнул Линяев.
– Придется вам посидеть в машине. Подъедете чуть позже меня. Встаньте и ждите. Если я выйду и просто сяду в свою машину, поезжайте следом. Когда остановлюсь - поговорим. Остальное - по обстоятельствам.
...У кафе Иванов остановил машину почти у входа, осмотрелся.
На ступеньках небольшая очередь. За стеклянной дверью - пожилой швейцар. Фуражка с золотым галуном, как положено. Табличка "Мест нет". Очередь человек десять. Девочки, мальчики - самым старшим не больше двадцати. За окнами кафе темно,
Стараясь не привлекать внимания очереди, Иванов вышел из машины. Подошел к двери, постучал в стекло. Встретившись взглядом со швейцаром, показал глазами: надо. По виду его сейчас можно было принять за лицо свободной профессии. Возраст неопределенный. Одежда - тонкая кожаная куртка, свитер, узкие брюки, ботинки, рассчитанные на уличную слякоть. Все, как надо.
Швейцар приоткрыл дверь:
– Вам что, молодой человек? Мест нет, все занято.
Чуть надавив, Иванов быстро проскользнул в образовавшуюся щель. Очередь подалась было за ним. Из-за этого швейцар отвлекся, накидывая скобу. Не давая опомниться, Иванов тихо, со значением проговорил:
– Мне очень надо. Вас должны были предупредить, Алексей Павлович.
Не дожидаясь ответа, прошел в зал. Здесь по-прежнему вспыхивала светомузыка, но уже смешиваясь с глухими ударами из динамиков и общим шумом зала. Огляделся. Кафе, в основном, заполнено такими же мальчиками и девочками, что стоят снаружи. А вон и столик в дальнем углу. Лицом к залу сидит человек в сером костюме и очках. Невысок, худощав. Волос на голове почти нет, а их остатки на неровном черепе аккуратно подстрижены. Маленькие светлые усики. На вид - немного за сорок. Достает сигарету из лежащей на столе пачки.
Иванов подошел, остановился у столика. Сигареты достаточно редкие, "Фифс авеню". И зажигалка не из дешевых, электронный "Ронсон".
– Простите, вы Алексей Павлович?
– Совершенно верно. Алексей Павлович. А вы Борис Эрнестович?
– Борис Эрнестович.
– Садитесь. Не знал, что вам заказать, поэтому пока взял только себе.
– Мне только кофе. - Иванов сел.
Мужчина смотрит, чуть улыбаясь. В прищуренных серых глазах настороженная приветливость. Похоже, взгляд отработанный. Для своего возраста моложав. Тонкая голубая рубашка, подобранный в тон галстук, на левом безымянном пальце кольцо-печатка.
– Слушаю, Алексей Павлович. Вы хотели со мной поговорить?
– Хотел. - Алексей Павлович протянул пачку. - Пожалуйста. Вы курите?
– Не курю.
– Прекрасно. А я - если позволите. - Алексей Павлович взял зажигалку, не спеша прикурил. Глубоко затянулся, осторожно выпустил дым в сторону. Сделав несколько затяжек, положил сигарету на край пепельницы:
– Понимаете, все это... Звонок вам по телефону, встреча здесь... Все это я затеял по собственной инициативе. Сам. Но толкнула меня на это забота о безопасности нескольких людей... Им угрожает серьезная опасность. Очень серьезная.
– Кому "им"? Что это за люди?
– В первую очередь, конечно, это я сам. Во-вторых, это мои друзья.
– Кто именно?
– Люди в высшей степени порядочные. Со всех точек зрения. В том числе и с точки зрения закона.
– Прекрасно. Ну а остальное?
– Что остальное?
– Кто они? Их имена, фамилии? Где живут, работают?
– Могу назвать только одного человека. Гарибов Георгий Константинович. Вы ведь его знаете?
– В какой-то степени. А вы хорошо с ним знакомы?