Бесстрашные, или Кирзачи для Золушки
Шрифт:
– Ну да конечно. И ничего вы, старики, не понимаете в современных детях. Им еще и гаджеты нужны.
– А вы, молодые, как будто все понимаете – сказал дед Косте и повернулся к Марте – что такое гаджеты?
– Компьютеры, телефоны – негромко ответила она.
– А-а – поняв, протянул дед и сказал – нет у меня внуков. Сын у меня уже взрослый, не молодой. Сначала им некогда было, бизнесом занимались, времени на дитя не было, потом и вовсе время упустили. Вот так вот род мой на сыне моем закончится. Хотел бы яблоки своим внукам возить, с удовольствием
Дед заметил, как Марта смахнула слезу со щеки.
У дедушки Пети тоже род закончился на нем самом, ни детей, ни внуков, а ее любил как родную.
Костя потупил взгляд и сочувствующе цыкнул языком.
Аня внимательно смотрела на дедушку и спросила:
– А что же медицина? Или ваш сын уже сам не хочет. Ну, из-за возраста.
– Хочет. Кто же не хочет деток? Медицина, конечно, не стоит на месте, но и не обнадеживает.
Костя тяжело вздохнул и предложил:
– Пошли, Аня, покурим в тамбур. Подруга твоя не курит. Может, с нами пойдешь, Марта?
– Нет – отказалась Марта.
– Чего это имя у тебя такое интересное? – спросил Костя, чтоб отвлечься от деда – нерусская ты что ли?
– Русская – ответила за подругу Аня. – Она родилась восьмого марта, вот ее Мартой и назвали. А у меня фамилия Мартвина. Созвучна с ее именем.
– По логике ее фамилия должна быть Аннова, Анютич – пропел Костя.
Аня засмеялась:
– Нет. Тут логика сломалась. Ее фамилия Снегирева. Мы с ней подруги с садика. Марта Снегирева. Я тоже раньше ее имени удивлялась.
– Да-а – протянул Костя, – видать твои родители были без фантазии, раз такое имя дали. В честь месяца рождения.
Марта резко повернулась к нему, грозно взглянула, но сдержалась, чтоб не высказать наглому парню о его некультурном и неуважительном отношении к окружающим. Благо Аня уже вытолкала молодого человека в проход, оглянулась на Марту и поставила палец поперек губ.
– Ц-ц – прошептала она и ушла за Костей в тамбур.
– Глупые вы, девчонки – сказал дед.
– Почему? – удивилась Марта.
– А Анька твоя вообще дурочка.
– Почему?
– Да потому, что нельзя первому встречному и поперечному все о себе рассказывать.
Марта пожала плечами. Вообще то, она была согласна с дедушкой, но разве этой болтушке можно прикрыть рот.
– На войне за такими охотились. А потом все выпытывали. Под угрозой смерти они там все рассказывали, а эта дуреха все сама выложила. Даже пытать не пришлось.
– Вы воевали? – Марта тоже не одобряла Анин порыв общительности с незнакомым молодым человеком, но что поделать, натура у нее такая.
– Не воевал, я пацаном еще был. Очень хотел фашистов пострелять. А брат мой старший воевал. В танке на Курской дуге погиб. Но я пацаном, через болото шифровки нашим таскал – он улыбнулся воспоминаниям. – Самое интересное, что нас не воспитывали Родину любить. Не успели. Взрослые на фронт ушли. Мы сами как-то все понимали.
– Я очень вас уважаю и восхищаюсь героизмом, дедушка Вася.
– Мало таких осталось. Я имею в виду тех, кто войну прошел.
– Да – грустно согласилась Марта, вспоминая дедушку Петю.
– Слушай, Марта, я тебе сейчас адресок напишу – он оторвал от газеты клочок, достал из кармана карандаш, послюнявил его и стал писать, пытаясь выводить артрическими пальцами каждую букву. – Вижу, ты девушка хорошая, как бы подруга тебя не сгубила. Если плохо будет или проблемы какие, или помощь нужна, ты по этому адресу приходь.
Он подал листик Марте, она прочитала «Басманный переулок, дом 20/40. Леонтьев Виктор Васильевич».
– Это сын мой. Фамилия видишь какая у нас. Как у певца.
Марта улыбнулась.
– Он у меня обыкновенный человек. Я имею в виду – хороший. Вот только деток нет, да и сам он у меня поздний, я уже сам одной ногой в старости был, когда Витя родился. Тоже думал, не будет у меня детей. Так нет, ошибся. Да это и хорошо. Лучше в жизни такие ошибки. Люблю его. И невестку люблю. Порядочные они. Каждому отцу важно, чтоб сын его порядочным вырос. Вот по Косте видно, что он непорядочный. – Дед Василий скривился и быстро заговорил – вы как в Москву приедете, то сразу от него избавляйтесь, пусть двигает своей дорогою, а вы своей ступайте. И чтоб с Богом. Я много люду видел и в нем разбираюсь, поверь мне. А ты, Марта, девушка, тоже порядочная, воспитанная, ненаглая и умная. Я это вижу. Так что ты по этому адресу приходи, скажешь, что от меня, тебя встретят как дочь, напоют, накормят и в помощи не откажут. А вообще я до осени буду у сына гостить, так что приходь и ко мне.
– Спасибо, дедушка Василий.
– Нет, правда – попросил он – уваж старика, приходи ко мне в гости. Вот как выходной у тебя будет, так и приходи. Ну. Пообещай мне.
– Хорошо, приду.
Марта еще раз прочитала написанный корявым старческим почерком адрес и положила листок в свою сумочку.
– Чем в Москве-то собираешься заниматься? – спросил дед Вася.
– Куда пристроят. Мы с Аней, когда решили в Москву перебираться, накупили газет с объявлениями, позвонили в несколько фирм, занимающихся трудоустройством неместных, в одной нам понравились условия. Работу дадут, когда приедем. Нам даже комнату в общежитии дают, платное, правда.
– Сейчас бесплатно только сыр в мышеловке. А какую работу эта твоя фирма предлагает?
– Разную. Уборщица, няня, штукатур, маляр. Всякую, дедушка Вася. Быстро отучат и на работу.
– Понятно – грустно вздохнул дед – желаю тебе удачи, Марта.
– Спасибо.
– И не забудь, что обещала в гости прийтить.
***
Костя дал прикурить Ане и закурил сам:
– Вот подруга твоя стеснительная. Так она в Москве пропадет. Нужно ей чуть раскрепощенней себя вести.