Бестиарий
Шрифт:
Карлсон мечтательно посмотрел на макушки деревьев, лениво потянулся, начал расстёгивать рубашку, шагнул назад, снова отгородился шторами от внешнего мира. Пора в дорогу.
«Командировочная» сумка с мелочами и не разбиралась — только снять с антресолей. Крепкая, просторная и тёплая одежда. Удобные башмаки.
Он вышел из дома через парадный вход, так было проще: трое — это не особо серьёзно, а со стороны задней двери, ведущей к гаражу, любознательных прохожих могло оказаться куда больше.
Опоссум придавал уверенности в себе, да, в общем-то, и наглости. Вместо того чтобы кратчайшим путём выбираться из города, Карлсон навестил Астрид.
Весь воздух в квартале наэлектризовался от назревающих событий. Пока Карлсон сидел за столом перед нетронутым рагу, за окном проезжали одна за другой неправильные, нездешние машины, искрясь нетерпением пассажиров.
Так и не решившись на прощание, только слегка помучив и Астрид и себя, он вышел на улицу. Пусто. Никто не выглядывает в ночи одинокого путника.
Старая жизнь закончилась, начиналась новая — где придётся вдвое больше просчитывать и вдесятеро чаще импровизировать. И для начала нужно было спокойно уйти.
Карлсон предполагал, что Опоссум силён бесконечно — но совсем не был уверен в себе. Свинцовая тяжесть разлилась по лбу и вискам, распирала переносицу, давила на глаза. Крошечное млекопитающее прикидывается мёртвым, и опасность обходит его стороной. Скольких я пересилю? Какой поток взглядов смогу отвести? Двадцати человек? Тридцати? Или под таким спудом в голове взорвётся аорта, и кровь хлынет в мозг? Проверять не хотелось. Людные улицы, общественный транспорт, вокзал, аэропорт — вычеркнуть.
Собственно, ничего сверхъестественного не произошло — он думал об этом дне и готовился к нему не один год. В пяти минутах ходьбы ждала лодка с заправленным баком. Вверх по проливам, вглубь материка, без суеты и паники. Припозднившийся рыбак возвращается в родную деревню. Возможные маршруты давно просчитаны, остаётся только выбрать лучший. А вдалеке от Стокгольма, даже если розыск объявят по всей Швеции, им уже не удастся достичь той концентрации внимания, что может пробить защиту Опоссума.
Недалеко от поворота к пирсам Карлсона снова настиг язычок чужого взгляда, но вялый и какой-то заторможенный. Ряд припаркованных на ночь машин — и только в одной задержался водитель, совсем не случайно, но его внимание дрожит и двоится. Да ты спишь, приятель! Карлсон чуть крепче сжал Опоссума, позволил острым спицам боли медленно воткнуться под брови — надо помочь человеку отдохнуть. Водитель машины повстречался со своей грёзой.
Обойдя капот, Карлсон мельком заглянул в лобовое стекло. Непонятно откуда возникло сомнение: а швед ли сидит внутри? Узкое лицо, нос с горбинкой, обычный парень, таких вокруг тысячи — почему же кажется, что он вообще не из этих краёв? Опоссум, не твои ли это шутки?
Отбросив глупую мысль, Карлсон легко сбежал по череде коротких лестничек и вышел на пирс. Однако настырная мысль не хотела уходить и эхом возвращалась снова и снова. В задумчивости Карлсон пробрался по мосткам к своему лодочному сараю.
Прописная истина: будь начеку всегда. Вот и напоминание достойное — как несуразный брелок на ключе от камеры хранения в супермаркете. Ни в карман не убрать, ни за пазуху: англоговорящий, а точнее англоговоривший громила, знающий про артефакт.
Получив факс, Карлсон узнал, что всё обстоит плохо, но только сейчас понял, насколько. Змей-Змей-Змей. Обживайся, говоришь? Ведь это ты, больше совсем некому. И это значит, что рухнула сеть. Что налаживаемая десятилетиями система, рискованный и кропотливый труд сотен людей, всё отправляется псу под хвост и на свалку мировой истории. Самый страшный удар — всегда в спину. А когда слабым звеном оказывается руководитель, то это как выстрел в затылок.
Ослепляющий, выжигающий глаза сноп света хлестнул Карлсону в лицо. Секунда тьмы — и снова нестерпимое сияние. Оглушающе взвыл ревун морской сирены. Невидимое за лучом прожектора судно шло лодке наперерез. Судя по высоте источника света над водой — пограничный или военный катер.
Холибэйкер застонал и пошевелился. Вытянув левой рукой из-под приборной доски компактный огнетушитель, Карлсон обрушил его на голову пленника.
Потом заложил вираж влево и вправо — чтобы посмотреть на реакцию преследователей. Хотя, конечно, шансов проскочить практически не было. Те, кто на борту, смотрят не на Олафа Карлсона, сидящего в лодке, а на саму лодку. Он почти не ощущал их взглядов, и Опоссуму не перед кем было притворяться.
Вдоль обоих берегов пролива мирно горели уличные фонари. Немигающие маячки обозначали макушки крыш промышленных корпусов по правому борту. Мертвенно-белым светом горел выходящий к воде пандус небольшого судоремонтного заводика. За закрытыми воротами протяжно свистнул маневровый тепловоз. Над высоким мостом Скансброн северным сиянием переливались тревожные красно-синие сполохи — целая вереница полицейских машин спешила с берега на берег. Это, наверное, тоже за мной, подумал Карлсон.
— На лодке, немедленно сбавьте скорость! — на катере выключили ревун, появилась возможность пообщаться — давно пора! — Заглушите мотор и ждите прибытия досмотровой команды!
Базовый текст, морская миранда [8] , несколько выигранных секунд.
Короткая пулемётная очередь вздыбила воду метрах в двадцати перед носом лодки. Карлсон поймал жаркое хвастливое любопытство стрелка, азартного юнца: ну что, мол, круто? Не ждал так сразу, нарушитель? А хочешь в борт такую же?
Верный Опоссум достойно отреагировал. Не считая трёхчетырёх встреч со Змеем, когда тот уговорил попробовать артефакт на нём, Карлсон никогда не знал, что именно отвлекает тех, на кого воздействует Опоссум. Может быть, стрелок размечтался о награде за поимку преступника. Может быть, задумался о физике вхождения крупнокалиберной пули в солёную морскую воду. Неважно — главное, что на непродолжительное время он выпал из того мира, где Олафу Карлсону предстояло быстро-быстро принять крайне важное решение.
8
Миранда (разг.) — в США: обязательный текст, который должен быть прочитан перед арестом или допросом; здесь употребляется в переносном смысле
Не будь ста килограммов Холибэйкера с железякой в довесок. Спокойно заглушить мотор, дождаться абордажной команды, а потом с комфортом устроиться в каком-нибудь уютном закутке катера! И аккуратно сойти на берег на военно-морской базе. Это был бы просто отличный вариант, но не на сегодня.
Карлсон старался не поддаваться отчаянию. Точнее, он даже не подпускал отчаяние к области своих лихорадочных размышлений, и оно топталось чуть в стороне, за гранью освещённого мыслями пространства, переминаясь с ноги на ногу, вежливо покашливая: я тут, позовите, когда уже можно будет войти.