Бета Малого Льва
Шрифт:
подавиться куском склизкого суфле, застрявшего в горле.
После официального застолья гости разбрелись по углам просторного зала и по зимнему
саду. Ингерда, совершенно растерянная, стояла между Леманом и Туки, словно прячась за
них. Азол Кера что-то пытался им объяснить. Ольгерд исчез вместе с Зелой в зарослях роз,
Бредфи беседовал с толстеньким карапузом, имя которого как-то не запомнилось. Он едва
доставал рослому землянину до пояса.
За столом
– Как видишь, твой сын вполне доволен, - сказал Леций.
– Ты мог сообщить мне об этом пару месяцев назад, - отозвался Ричард хмуро.
Аппир усмехнулся.
– Тогда бы ты не прилетел.
– Я так и понял.
– Я потянул за ниточку, - ничуть не смущаясь, заявил хозяин, - твой сын, ты, а за тобой и
все земляне.
– Мог бы начать сразу с меня, - сказал Ричард.
– О нет!
– Леций покачал кудрявой головой в алой шапочке-таблетке, - с тобой бы этот
номер не прошел! И потом, я же прекрасно знал, что за своим сыном ты помчишься куда
угодно. И я оказался прав. Ты здесь, Ричард Оорл.
– Так тебе нужен я?
– Мне нужны вы оба. Но Ольгерд по сравнению с тобой - ласковый котенок.
– Я слишком стар, чтобы быть ласковым котенком.
Леций посмотрел на него своим юным прекрасным лицом и грустно сказал:
– Я тоже.
Разговор они продолжали уже в отдельном кабинете. Леций снял свою шапку вместе с
париком, скинул алый халат и остался в черном комбинезоне, из ангела превращаясь в некое
подобие дьявола.
– Я устал, - сказал он, - у меня нет выбора. Черт возьми! Все хотели бы помочь аппирам,
никто не возражает. Но никто ничего не хочет делать! Знаешь, чего мне стоило собрать
сегодня всю эту команду? Я умолял, я угрожал, я соблазнял, я уговаривал, я даже
расплачивался... Пастухи - огромная сила на Наоле, их гораздо больше, чем Прыгунов, и
больше половины населения - их собственность. Без их согласия мы можем спасти только
горстку, но не всех. Им надо было продемонстрировать живых здоровых людей, готовых нам
помочь, живого Ричарда Оорла.
– 173 -
– Как ты себе представляешь нашу помощь?
– спросил Ричард, - понастроить лечебниц,
положить каждого аппира в отдельный бокс и приставить к каждому по Флоренсии Нейл?
– Возможно, понадобятся искусственные излучатели, - сказал Леций, - я даже согласен,
чтобы меня препарировали, как лягушку, лишь бы понять принцип... нужно вмешательство в
генофонд, а для этого нужны колоссальные исследования. Нам они не по силам... Нужно
избавиться от рабства, наконец.
Леций остановился и посмотрел на Ричарда.
– Продолжать,
– Пока хватит, - сказал Ричард, - я вызову с корабля врачей и биологов, когда сочту
нужным. Сначала я должен осмотреть планету.
– Разумеется, капитан, - опять театрально улыбнулся Леций, - я устрою тебе такую
экскурсию, что все твои сомнения отпадут.
– Ты мастер на сюрпризы, - усмехнулся Ричард, - это я уже понял.
***************************************
**************************70
Ольгерд погрузился в теплый бассейн. Он чувствовал себя разбитым. Отец вышел из
кабинета Леция и остановился на краю. Было странно и непривычно видеть его здесь.
– Что с тобой, Ол?
– Расслабляюсь.
Ричард огляделся.
– Леций Лакон живет роскошно.
– Все относительно, па. Ты бы видел, что творится у Синора Тостры...
– Его сегодня не было?
Ольгерд еле ворочал языком. Ему хотелось одного: чтобы от него все отстали. Но
сыновний долг обязывал.
– Нет, конечно, - усмехнулся он, вспоминая свой недавний визит к Тостре, - во-первых,
его трудно сдвинуть с места, а во-вторых, ему глубоко плевать и на землян, и на аппиров. И
вообще, не думай, что все тебе тут рады. Даже из тех, кто присутствовал, многим твой
прилет только помешал.
– Это очевидно, - сказал Ричард, - ты вылезешь, или так и будешь говорить со мной
лежа?
– Извини.
Ольгерд с неохотой вылез. Он стоял голый, мокрый, усталый и беззащитный, так и не
успевший восстановиться. Жить временно не хотелось. И тут до него вдруг дошло, что это
же отец! Отец, живой, настоящий, единственный, не друг, не враг, не соперник, не слуга...
Ольгерд шагнул к нему, закрыл глаза и просто свалился ему на руки.
– Мальчик мой, - отец обнял его крепко и надежно, как будто только того и ждал, - что
они с тобой сделали?
– Па, я сам...
– Ольгерд прижимался своим мокрым, обмякшим, как кисель, телом к
горячему и устойчивому, как скала, телу отца, - это пройдет. .
Как в детстве, он буквально повис у отца на шее, мало чем отличаясь от испуганного
мальчишки, который наглотался воды и чуть не утонул когда-то. Он и был мальчишкой по
сравнению с матерыми Прыгунами Лецием и Консом, тем более с их дядей. Маленький,
слабый, ранимый мальчик, который любит маму и пирожки, которые она печет, вырванный
насильно из родного дома, с родной планеты и поставленный решать непосильные задачи.
Он не знал, что сказать, он не смел просить о помощи, краем мозга еще осознавая, что