Бета-самец
Шрифт:
Наконец Влад принял решение.
— Здесь, короче, подождите, — сказал он, повернувшись к приятелям. — Я в дом пойду. Хочу с этим, — капюшон качнулся, — кой-чё перетереть.
— Да кто это, Владька? — не удержался гномик.
— Слышь, а чё, нам туда нельзя уже? — откинувшись назад, «шапка» выпятил в сторону дома пах, оттопырив при этом карманы спортивных брюк спрятанными в них кулаками.
Заводился с полоборота. Горячий малый.
— Нельзя, — грубо, но по-прежнему негромко ответил Влад.
— Да с какого хера, Владя? Сам же звал. Что это за перец вообще, можешь объяснить? — стоя
— Вла-адь, всё отменяется? — крикнула девчонка из-за ограды.
Топилин вздохнул. Не хватало еще с детьми в разборку встрять. Вернулся в дом.
— Керя, ты чё моросишь как укуренный?
Влад говорил вполголоса, через губу. Казалось, от дерганого приятеля его отделяет непроницаемая перегородка.
— Попросил как человека: здесь подожди. Видишь, накладка вышла. Объясню потом. Не хочешь ждать, заводи и сваливай. Сам доберусь.
И вот это Анна называла: «Владька уже взрослый совсем»? Жуть малолетняя…
Оставив дверь открытой, Топилин поднялся наверх: там кровать не прибрана.
Послышались быстрые шаги: «шапка» вышел за калитку.
Задернул покрывало на кровати, нервно хмыкнул.
Вскоре явился Влад, переставил стул от окна к простенку возле двери, сел, растопырив колени. Этот точно не стал бы у Юли конюшничать. И в сказки про бойков никогда бы не поверил.
— Как мама, Влад?
Его вопрос подросток проигнорировал, сам спросил:
— Давно здесь живешь?
— Ну… с битвы на Нижнебульварном. С октября.
Влад кивнул, помолчал, глядя в пол.
— А зачем? — он посмотрел на Топилина.
Скривив озадаченно губы, тот оглядел комнатушку — дескать, так сразу не скажу, нужно подумать. Отвечать не всерьез и невпопад воспрещается. Войдя, Влад успел воткнуть ему в голову проводок, и при первом же небрежном ответе последует удар током.
Поколебавшись, Топилин все-таки сел на кровать.
— Да так, — сказал. — Трудный период.
Влад снова кивнул. Ответ принят.
— Могу уехать, — предложил Топилин. — Вы тут погулять хотите?
— Уже не хотим. Я передумал.
Настаивать не имело смысла.
— Тебя там Антон искал.
— Пусть. Мне он пока не нужен.
Не церемонясь, Влад посмотрел на него внимательно и цепко.
— С переездом у вас все нормально получилось? — спросил Топилин, которому показалось, что разговор начал складываться.
Но Влад и на этот раз не ответил. У него были свои вопросы к Топилину.
— Еще долго здесь жить собираешься?
— Не знаю, — потянулся за сигаретами. — Ты не против, я покурю?
— Кури.
— Я понимаю, странновато выглядит. И, скажем прямо, невежливо. Вперся без спросу, завис тут… Ну, вот так. Как есть. Приношу извинения. Я готов уехать сегодня же, серьезно. Но если ты… как наследник… не против, то я бы еще ненадолго задержался.
Пожал плечом:
— Задержись, ладно. Только одежду его не носи.
— Хорошо, я… — Топилин потянулся к безрукавке, будто прямо сейчас собирался снять; не снял, но пообещал твердо. — Не буду. Извини. Ты прав. Конечно… Может, чаю? — он порывисто потянулся к электрочайнику, хлопнул по кнопке.
— Будешь уезжать, здесь всё оставь.
— Да. Хорошо.
Топилин пристроил
— Ключ под бочку положи. Я сам потом разберусь. С его вещами.
«Девятка» коротко посигналила.
Решив, что Влад сейчас уйдет, Топилин заторопился.
— Влад, слушай, ты почему мне про маму не отвечаешь? С ней все в порядке? Может, это не мое дело, но…
Свалился в это «но», как в яму, — непонятно, как выбираться.
— Как знаешь, конечно, но…
Подросток встал, смахнув капюшон с головы, прошелся в несколько неторопливых шагов по комнате, оглядел ее, потрогал стол, спинку кровати, треснувшую чашку. Плащ-палатку, висящую на гвозде, оттянул от стены, отпустил. Губы поджаты. Показалось даже, взгляд потеплел. Что-то связано было у него с этим задубевшим куском брезента. Плащ-палатка была просторная, под ней легко могли укрыться от дождя двое — мальчик и взрослый мужчина, к примеру. А то и все трое — прижаться если потеснее. Топая под проливным дождем к автобусу. В одиночку можно было и вовсе усесться на скамейке во дворе, подоткнуть везде, подвернуть — и сидеть, слушать, как барабанят сверху капли… Постепенно брезент промокает, барабанная дробь становится мягче… Парень тосковал по отцу. Всеми силами старался задавить это чувство. Держался, сколько мог. Но и когда сознался себе в том, что не совладал (на новогодней вечеринке, что ли? похоже на то), — не позволил себе нарушить собственное табу, не решился… Придумал притащить с собой веселую компанию. Спрятаться за ними. Вдруг поможет. В крайнем случае нацедил бы из себя украдкой то, что Топилин в его возрасте выплеснул бы открыто.
Вскипел чайник. Громко отщелкнула кнопка.
Затушил сигарету, пепельницу убрал на подоконник.
— Тут папин ноутбук, — сказал Топилин, наклоняясь к сейфу. — Может, заберешь?
Вытащил ноутбук, смотал провод, Владу протянул. Тот принял молча.
«Жаль, не поймет ведь про Хендрика. Рассказать бы».
На Топилина подросток больше не смотрел. Всё разглядел, что нужно.
— Там у него много фотографий, — Топилин стащил с себя безрукавку, повесил рядом с плащ-палаткой. — Очень хорошие. Правда. Я думаю, отличная выставка получилась бы.
Влад перехватил ноутбук поудобней.
— Мать рассказала мне про вас двоих, — сказал.
Все-таки замкнулась цепь, хоть и отвечал на все вопросы, как следует, добросовестно и по делу.
— Ясно. Хорошо, что рассказала. Так всё сложилось у нас…
«Девятка» снова посигналила, на этот раз протяжно.
«Да чтоб тебе!» — разозлился Топилин.
— Отец твой замечательно фотографировал. Умел, — он попытался уцепиться за Сережу: «Помоги, потом сочтемся!»
Подросток шагнул к лестнице.
— Я давно таких хороших фотографий не видел… Может, запишешь мой номер, Влад?
Тот неожиданно согласился:
— Пиши на бумажке.
— Может, в телефон сразу вобьешь?
— Не, в лом. Лучше пиши.
Нашел огрызок карандаша на подоконнике, записал на рваном червонце, вынутом из кармана брюк.
— Если решишь насчет выставки, я помогу устроить, — сказал Топилин, пока выводил циферки. — Но лучше весной, посетителей больше будет.
Влад забрал у Топилина купюру, вышел на лестницу.