Бэтмен возвращается
Шрифт:
— Селина! — проговорил человек в маске. — Мы с тобой — одно целое. Просто по нелепой случайности разделенное пополам.
Бэтмен сделал еще шаг ей навстречу, но острые когти коснулись брони на его груди. Тем не менее, он произнес:
— Неужели тебе не надоело это?
Кошка молча стояла перед ним и, тяжело дыша, пожирала маску огненным взглядом.
— Селина, — повторил Бэтмен, — я прошу тебя…
Он медленно поднес руки к своей маске и, взявшись за края, резко сорвал ее с головы.
— Игра окончена, Селина. Давай
Ее лицо исказилось испугом, рука задрожала, когти заскользили по броне костюма Вейна. Зеленые колодцы ее больших глаз наполнились влагой. Слезы покатились по щекам, смывая с лица макияж.
— Брюс! — прошептала Селина. — Я очень люблю тебя, но… Нет… Пойми… Прости мне сейчас… Я бы с радостью согласилась жить с тобой в твоем замке.
Она опустила голову, глядя на неподвижную гладь бассейна. В ее голове, как в синематографе, поплыли цветные и пестрые картинки ее жизни с Брюсом. Легкая улыбка на миг коснулась ее губ.
— Это все было бы, как в волшебной сказке. Мы были бы счастливы с тобой. У нас были бы дети. Много детей. И так бы продолжалось долгие-долгие годы, и умерли бы мы в один день.
Селина сжала виски руками и закрыла глаза.
«Очень интересно было бы взглянуть на этих монстров — гибрид кошки и летучей мыши». — подумал мельком Макс Шрекк.
— Селина, милая…
Брюс протянул руку и коснулся закованными в бронированную перчатку пальцами ее щеки, смахивая накатившуюся слезу.
— Я не смогу жить сама с собой в этом мире, так что не думай, что это счастливый конец, — прошипела Кошка.
Хлыст вновь ожил в ее руке, извиваясь в такт плавным движениям ее тела.
— Господи, Селина, опомнись, — воскликнул Брюс.
Она развернулась, как будто Вейна больше здесь не было, и опять начала приближаться к вжавшемуся в металл Шрекку.
Макс услышав знакомые имена, сообразил, кто эти странные люди, стоящие здесь в масках и так странно беседующие. Щурясь, он тихо, но уверенно проговорил:
— Селина? Селина Кайл!?
Кошка сорвала с головы маску и отшвырнула ее в сторону.
— Нет, Макс! Это не Селина! Это твоя смерть!
— Ты уволена, сука! — сказал он, и брезгливое выражение проступило на его лице.
Брюс начал потихоньку подбираться к Кошке сзади с намерением схватить ее за плечи.
— Брюс Вейн? Странная встреча. Что вы делаете в костюме Бэтмена?
— Он и есть Бэтмен, идиот! — прошипела Кошка, не прекращая подкрадываться к Максу.
Тот запустил руку под пиджак и извлек найденный под водой револьвер. Кошка замерла. Шрекк нагло улыбнулся и направил ствол в пятно, которое, по всей видимости, должно было быть Брюсом.
— Он был Бэтменом! — злорадно произнес он.
Грохот выстрела разнесся по пустому залу, сливаясь с шумом гудящего над бетонной оболочкой павильона пожаром. Брюс пошатнулся, вскинул вверх руки, и стал медленно оседать на пол. Большие крылья его плаща на мгновение распахнулись и тут же сложились, укрывая упавшее тело черным саваном.
Кошка-Селина бросила испуганный взгляд на Макса. Тот сделал шаг вперед, направляя дымящийся ствол на нее.
Странное чувство возникло во всем теле Кошки-Селины. Казалось, что кожа начинает прирастать к черному глянцу костюма и выбрасывать короткую густую шерсть, которая пробивает тонкий пластик. Позвоночник стал растягиваться и выгибаться в горб, разрывая не успевшие растянуться сухожилия и мышцы. Тело подалось вперед, к Максу, поднимая руки с выпущенными когтями.
— Стоять! — прошипел Макс, взводя собачку револьвера:
— Не надо! — фыркнула Кошка-Селина. — Тебе не надоело убивать меня? Нет?
Палец Макса лег на спусковой крючок и слегка надавил на него. Истерический смех вырвался из груди девушки.
— Ты убивал меня! Пингвин убивал меня! Бэтмен убивал меня! — кричала она, размахивая хлыстом. — Три жизни! Три! Но у кошки их девять! Ты не сможешь убить меня, Макс. А я тебя убью!
— Сейчас посмотрим, — ехидно заметил Шрекк и нажал курок.
Пуля врезалась в грудь, разрывая материал, пробивая теплую плоть, круша кости ребер. Кошка-Селина отлетела назад и, кувыркаясь, рухнула на бетон в нескольких ярдах от тела Брюса.
Макс нерешительно подошел е девушке. Тонкая струйка крови вытекала из раны в груди.
— Вот видишь, у меня получилось, — почти нежно улыбнулся он.
Носок сапога с силой врезался в руку Шрекка, выбивая из нее револьвер. Провернувшись вокруг и подобрав с пола хлыст, Кошка встала и, слегка пошатываясь, начала наступать на оцепеневшего от удивления Шрекка. Он бросился к револьверу. Язык хлыста лизнул руку, и кожа перчатки разошлась под ударом.
Максу все-таки удалось подобрать оружие. И вновь раздался выстрел.
Кошка сделала шаг и рухнула на колени. Простреленное навылет бедро зияло рваной дырой.
— Это не считается, Макс, — зашипела Кошка, подняв на него глаза.
Револьвер в руках Макса снова дернулся. Третья пуля попала в живот. Взвизгнув, Кошка сложилась напополам, прикрывая руками новую страшную рану.
Макс снова нажал на курок, но выстрела не последовало. Бесполезный револьвер полетел в воду.
Хриплый, срывающийся хохот запрыгал по павильону. Кошка разогнулась.
— М-м-м-я-я-я-у! — протянула она, медленно поднимаясь на ноги. — Раз, два, три, четыре, пять, будем в девочек стрелять!
Ее побледневшее лицо расплылось в ехидной улыбке. Макс медленно отходил назад, не понимая, что происходит.
— У меня еще четыре жизни. Четыре! А у тебя одна.
Прихрамывая, она приближалась к нему, вытягивая вперед окровавленные руки.
— Это рождественский бред! — процедил сквозь зубы Макс, чувствуя, что начинает сходить с ума.
— Да, — кивнула Кошка-Селина. — Путь к тебе стоил мне всего две жизни. Что тебе подарить на Рождество, Макс?