Бэйсд
Шрифт:
— Так держать.
Мы вместе пошли на танцпол, когда одна песня сменила другую. Секунду мы стояли и смотрели, как танцуют старики.
— Думаешь, справишься? — спросил он меня.
— Только после вас, принц Чарминг.
Он выкинул трость на ковёр и ступил на пол, подзывая меня. Я встала напротив, вложив свою ладонь в его руку, а Картер, в свою очередь, положил свою другую руку мне на бедро, таким образом, мы приняли самую старую и самую характерную танцевальную позицию.
— Как думаешь, моя трость в безопасности? Эти стариканы выглядят довольно
Я тихо захихикала.
— Думаю, всё в порядке.
Мы начали танцевать, пытаясь попасть в темп, который создавали окружающие люди. Танец состоял из простого шага, несколько па и поворотов, и ритм был довольно простым.
На мгновение мир перестал существовать. Линкольн не был моим сводным братом, а я не сходила с ума из-за Джулс и своего заточения в доме без сверстников. Существовали только я и он, его сильные руки, которые направляли меня, его дыхание обжигало моё лицо, и сердце, готовое выскочить из груди. Мне было всё равно, кто видел нас и что они думали. Я лишь хотела, чтобы музыка не заканчивалась. Он был ловок, силён и уверен в себе, и мы быстро попали в шаг. Несмотря на травмы, Бэйсд ни разу не пошатнулся и не дал повод подумать, что испытывал дискомфорт.
Я глубоко вздохнула и вобрала в себя его запах, растворяясь в нём. Никогда ни с кем не танцевала так прежде, мой опыт сводился к танцам с парнями-тусовщиками в клубах, а с Линкольном происходило что-то интимное. Хотя моя попа не касалась его члена, и мы выглядели, как подобает богатым людям, я чувствовала себя намного ближе к Картеру, чем к кому бы то ни было в жизни. Может, всему виной было вино, в чём я сомневалась.
Становилось всё сложнее сопротивляться. То, чего я желала, отчаянно желала, грозило вылиться в то, что я делала. Каждый новый шаг, новый поворот, каждый раз, когда я вдыхала его запах и ощущала сильные руки на своих бёдрах, я становилась ближе к краю.
— Ты в порядке? — спросил он, пытаясь перекричать музыку.
— Да, всё хорошо. Просто немного душно. — Я отвела взгляд от его тёмно-зелёных глаз.
— Давай уберёмся отсюда, — практически прокричал он мне в ухо.
— Я не могу. В смысле, Джулс меня убьёт.
Линкольн протянул руку и снял наушник. Прежде чем я осознала, что происходит, он вставил его себе в ухо и нажал кнопку, чтобы наладить связь.
— Джулс, это твой сын. Я везу Бри домой. Ей нездоровится.
Мы продолжали танцевать, а выражение лица у него оставалось неизменным, пока он слушал ответ. Спустя секунду Бэйсд улыбнулся мне и вынул наушник.
— Путь свободен, — сказал он.
— Ты уверен?
— Пошли. Это дерьмо уже ничем не поправить.
Я вздохнула.
— Ладно. Пойдём.
Мы ушли с танцпола, хромота Линкольна стала немного заметнее. Я схватила его трость, и он схватил меня за руку. Картер немного сильнее опирался на меня, чем раньше, но на лице не было ни намёка на боль. Однако было понятно, что танец вымотал парня. Этот кретин не собирался жаловаться, он позволял мне изматывать его танцем.
Мы вышли на свежий вечерний воздух,
— Мы приехали? — спросила я.
— Да.
— Ладно. Куда теперь?
— Давай просто пройдёмся.
— Веди меня.
Линкольн направился в центр города, и я поплелась за ним, пытаясь идти медленно. Он не нарушал тишину, по его лицу невозможно было что-либо понять, поэтому я не знала, что мы делали и куда шли. Но я и не возражала; ночь была приятная и на центральной пешеходной дороге, которая пролегала между деловыми улицами, было мало людей. Он выглядел сурово и серьёзно, возможно, было больно, и я хотела протянуть руку и прикоснуться к его щеке, но просто продолжала молчать и оставалась в покое, наслаждаясь прелестью ночи.
Вдалеке выделялись горы.
Я чуть не врезалась в его спину, не поняв, что он остановился.
— Тормози, — сказал Картер, поймав меня, когда я споткнулась рядом с ним.
— Извини. Я не поняла, что ты остановился.
Бэйсд улыбнулся мне и обнял меня за талию. Мы оба не двигались, и он склонил ко мне голову.
— Давай присядем. — Линкольн кивнул на скамейку.
Я пожала плечами и отодвинулась от него, высвобождаясь из объятий, и опустилась на скамейку. Он сел рядом, испустив громкий стон.
— Болят ноги? — спросила я.
— Да. И мне не доставляет радости признавать, что они чертовски болят.
Я засмеялась.
— Очень доходчиво.
— Что я могу сказать. Трудно быть остроумным, когда даже ходить больно.
Я откинулась на спинку скамейки.
— Всё-таки, что мы здесь делаем?
Он потянулся к пиджаку, доставая фляжку. Я посмотрела на него и засмеялась.
— Даже не пришлось красть, — сказал Бэйсд.
Я уставилась на него, ничего не ответив. Протянула руку, и он передал мне металлическую емкость. Открутив колпачок, я сделала большой глоток. Это был виски, причём, не из дешёвых. Напиток прокатился по горлу, оставляя вкус мёда и липы, очень приятный на вкус. Я передала флягу обратно.
— Хорошо, — сказала я.
— Ага, такую дрянь либо трудно пить, либо она кажется нектаром. Нет никакого баланса.
— Кончается всё одинаково, независимо от вкуса.
Линкольн засмеялся и произнёс тост:
— За тот самый конец, — сказал он, делая глоток.
— Осторожнее. Ты ведь мой водитель.
— Я выпил не больше одного бокала на похоронной церемонии богачей.
— Ты имеешь в виду благотворительное мероприятие.
— В самом деле? Прости, видимо, я что-то перепутал.
Я засмеялась и покачала головой, осматривая город. Кроме нас на скамейке, вокруг никого не было; лишь большая живая изгородь за нами и открытая местность впереди. Я снова посмотрела на горы и вздохнула. В Индиане единственной панорамой на огромные расстояния было ещё больше расстояния и снег. Обычно просто снег, когда его выпадало достаточно, чтобы покрыть расстояние. А большую часть года сверху нависало огромное, тёмное, неизменное облако, которое лишало удовольствия и закрывало солнце.