Без чувств, без эмоций, выжить
Шрифт:
В Венеции я был ближе к вечеру в субботу, в девять утра и в час дня пришли СМС с вопросом «где вы?».
А виной моему опозданию, последняя трансляция.
Мы попробовали…
Можно добавить описание трио.
«Венеция ещё раз»
Мужчина в сером костюме был явно раздражён. При первой встрече у него не было эмоций совершенно, сейчас он был словно злой пёс, которому надели намордник, всё время морщился и оглядывался. Его босс едва ли проявил что-либо подобное. Ни единая мышца его
Приврав о количестве траншей, дополнил, что это примерно мы не смогли отфильтровать совершенные им и другими лицами, но видим, что на этот счёт поступало много систематических переводов. Пересказав всё то, что поведал мне Альфред, но умолчав имена, исполнителей и тех, кто пытается заполучить эту информацию, всё же убедил его дать время и возможность всё подготовить.
— Сколько времени?
— Зависит от плагина защиты.
Я не понимал плагин, но знал, что это технический аспект.
— А если через крипто-шифр?
Вот тут мне оставалось моргать глазами и, пожав плечами, пообещал передать это исполнителю.
На небольшом столе среди чашек с недопитым кофе выросло несколько внушительных стопок евро.
— Остальное, после завершения. Жду три недели.
Мы кивнули друг другу. За окном среди чернильно-синего неба и нависшей словно плохо прожранный блин жёлтой луны мелкой россыпью мелькали звёзды. На часах было около одиннадцати, мрак был кромешный.
— Как вы думаете, в этом отеле есть номер? Я недостаточно хорошо вожу, для того чтобы ехать среди гор в темноте. — На самом деле, я зверски устал, а за последние двадцать четыре часа пил только кофе. — Или я поищу отель поблизости.
Зачем я говорю это вслух?
Но я не знаю, как он отреагирует, если узнает о том, что я остался на ночь в Венеции? Процесс встречи и все меры предосторожности, говорят о том, что он явно об этом беспокоится.
— Останьтесь на ночь в этом номере.
Не успев ничего ответить, он опередил очередной фразой.
— Ужин накроют на верхнем этаже в закрытой зоне.
Я просто поблагодарил.
Мы сидели на крытом балконе с видом на Лидо, и Гранд канал плескался внизу о набережную, вапоретто шумели, подплывая к остановке, чайки и альбатросы иногда выкрикивали своими своеобразными голосами.
— Без мяса, пожалуйста. — Отмахнулся от обслуживающих нас двух официантов.
— Вы вегетарианец?
— Рыбу ем, мясо иногда, но нечасто.
— Это стоит попробовать.
— Здесь скорее всё же рыбу и морепродукты, но в любом случае не сегодня. Венеция — один из самых интересных и в то же время сложных городов для меня. Каждое посещение даётся не нелегко.
— Для меня тоже. — Проговорил, подставив тарелку для печёных овощей.
— Почему тогда здесь?
— Безопасность. — Он впервые за обе встречи улыбнулся. — Здесь можно отследить кто и как приехал. Путь один, — он кивнул и началась вереница смены тарелок, снова и снова. И к тому же есть оправдание. Туризм.
— Что двукратно усложняет нахождение здесь. — Я даже
— То есть вы не любите Венецию? — Мой собеседник ловко разделывал рыбу, умело орудуя приборами именно для рыбы.
— Нет любви или нелюбви. Мне нравится Венеция, но здесь сложно, как раз без транспорта, а если чемоданом по мелким мостам вглубь города, а затем на третий этаж по узкой лестнице?
— Убедительный аргумент. — Рассмеялся он, покачивая головой. — А Италию вообще?
— Люблю! — Пришлось, чуть помедлить, прожёвывая овощной салат со сладким соусом. — Милан, Флоренция и, конечно, Рим, хотя ещё Сан-Марино, Генуи, Ла-Специи и, конечно же, Портофино.
Он кивал перечисляемым городам, и чуть задумавшись спросил странный вопрос: «где бы вы хотели жить?», пауза чуть зависла и тогда он дополнил: «если выбирали Италию».
— Урбино? — Выпалил почти сразу не размышляя. — Я давно уже это решил.
На этом он замолчал, словно пережёвывая не купаты, а сказанное. Это, когда взгляд человека устремляется куда-то вверх безвозвратно, он молчит и жуёт.
— Нет, спасибо, сладкого не нужно. — Официант застыл с щипцами в руках, с неподдельным испугом.
— Это обязательно. Хотя бы одну. Ореховая пахлава и мороженое, это обязательно.
— В Италии обязательно пицца, паста.
— Это тоже на «П», но пахлава. — Он кивнул и мне положили шарик мороженого и три кусочка тёмного бурого десерта, сахар, из которого так и сочился.
— Очень вкусно.
— Я знаю. И знаю как лучше.
— Вы тиран.
— Приходится быть им. А вы склонны к подчинению. У вас синдром жертвы.
Вот я и обомлел, не найдя подходящей или достойной фразы. Ох уж это треугольник Карпмана. Молчу. Сдерживаю сарказм.
Сладость была столь же вкусной, сколько приторной, к нему было глясе, а что же ещё ожидать к приторному десерту с мороженым, как не глясе.
В какой-то миг помещение осталось пустым. Все исчезли, включая сопровождающих его, которые всё это время находились у входа.
Внутри закрался испуг, так сильно, что мысли стали путаться. И было невозможно отделить страх от реальности.
«Вот и доигрались».
Шейх; теперь мой внутренний голос не только звучал голосом Альфреда, но и его словами. Так вот, он обошёл стол, одёрнул прозрачную тюль, отодвинув прозрачную роль ставню. Шум гран-канала наполнил комнату, выпустив ещё запах плесневеющей воды. Страхи уже не были такими острыми, но всё ещё бродили внутри.
— Люблю этот вид. Этот белый храм… Это мерцание огней и уплывающие кораблики.
Не оставалось ничего как присоединиться к нему на балконе, который скорее был террасой, чем привычным для Венеции балконом.
— Вы романтик. — Мне бы заткнуться.
— Вы тоже. — Улыбнулся он.
— Я? Мне кажется, вы не правы.
— Я не ошибаюсь. — Он сделал долгую паузу, отпил кофе и спросил очень тривиальную вещь, — откуда вы?
— Человек мира.
— Россия? — Расплылся в улыбке, потирая висок, при мигренях так не делаю, так делают при смущении.