Без чувств
Шрифт:
Не знаю, что мной движет. Любопытство? Азарт? Выпитый алкоголь? Решаю, что последнее. Шампанское после коктейля было лишним, а ледяной душ не помог исправить ситуацию — лишь взбодрил и придал сил.
В подвальном помещении тусклое освещение и три одинаковые двери. Одна ведёт в крытый бассейн и баню, где я уже бывала раньше. Вторая — понятия не имею куда, а в самой ближней располагается мини-спортзал, который оборудовали специально для Авдеева-младшего.
Янка рассказывала, что максимум своего времени брат любит проводить
Кончики пальцев покалывает.
Я заглядываю сквозь тонкий зазор и вижу, как Ратмир молотит огромную боксёрскую грушу на импровизированном ринге, нанося точные удары один за другим.
Сделав вдох, приближаюсь к двери и замираю. Сердце пытается проломить рёбра, пульс взлетает в геометрической прогрессии, а по позвоночнику пробегается отчётливый холодок, потому что мне почему-то кажется, что Мир визуализирует Арсена. Того, кого так и не тронул по просьбе сестры, хотя явно хотел.
Мышцы красивого мужского тела перекатываются от резких и технически правильных ударов. На лице блестит пот. Дыхание частое и ритмичное, а работа идёт в полную силу.
Я смотрю не отрываясь. Настолько это увлекательно и завораживающе, что нет возможности развернуться и уйти.
Ратмир снимает одну перчатку и вытирает лоб. Придерживает раскачивающуюся, будто маятник, грушу. Он в кроссовках, коротких чёрных шортах и с голым торсом, и я впервые имею возможность задержаться дольше, чем на секунду на его прессе, косых мышцах живота и жилистых руках.
Широкая грудная клетка высоко вздымается. Энергетика идёт дикая и отдается у меня под пупком сладкой тянущей болью.
В доме вдруг становится настолько тихо, что даже звенит.
Я отстраняюсь от зазора. Уходить не тороплюсь, чтобы не спалиться. Надеюсь, что вскоре брат Янки опять начнёт бить грушу и предоставит мне возможность для маневров, но вместо этого из зала доносится чёткий, пробирающий до костей голос:
— Ну, заходи. Чего застыла?
Душа тут же уходит в пятки, а глаза расширяются от ужаса. Я закрываю рот ладонью, чтобы не закричать, разворачиваюсь к лестнице и пулей лечу на второй этаж.
Кажется, проходит не больше секунды, прежде чем я толкаю дверь гостевой комнаты и забираюсь под одеяло. Эмоции шпарят, в ушах дикий гул. Я пытаюсь разработать план действий, но тщетно. Мозг превращается в желе.
Притворюсь сонной. Нетрезвой дурой. Кем угодно. У Ратмира нет и не будет никаких доказательств.
Сердце бешено колотится, как у пугливого зайца, а вся абсурдность ситуации догоняет значительно позже и обрушивается на плечи чем-то вязким и неподъемным.
Я зажмуриваю глаза, когда слышу тяжелые и быстрые шаги в коридоре. Кусаю губы. Мысленно молюсь. Тело колотит, накатывает головокружение и слабость.
Спустя мгновение в спальне появляется полоска света, а по коже ползёт лёгкая прохлада.
Боже.
Уверяю
— Ты же не спишь.
С меня резко слетает одеяло. Щёки ярко вспыхивают, а красные пятна покрывают шею и грудь. Я не вижу этого, но точно знаю собственные реакции, когда очень и очень стыдно.
Тут, как в детстве — «я в домике», не пройдет.
Открыв глаза, пялюсь в белый потолок, сложив руки на груди. Зубы громко стучат, а голова кипит от сложившейся ситуации, в которую я сама себя и загнала.
Ратмир встает коленями на матрас прямо передо мной. По-прежнему в шортах и без футболки, излучая такую же силу и мощь, как и в подвале.
— А ты перепутал дверь спальни?
Собственный голос звучит с вызовом, но слегка надломлено. Особенно когда горячие ладони опускаются на мои колени и плавно разводят ноги в стороны.
— Нет.
Я ошарашенно спускаю взгляд с потолка к беспросветно-чёрным глазам, на дне которых одичало пляшут черти. За рёбрами вибрирует. И страх со всей мочи топит.
— Нет?
Крепкое тело вдавливает меня в кровать, пачкая ночную рубашку потом и пропитывая концентрированным мужским запахом, от которого внизу живота невыносимо печёт.
— А ты? Для чего подсматривала?
Вдохнуть сложно. Выдохнуть — нереально. Я упираюсь в каменную грудь, но без шансов, чтобы включить сопротивление и оттолкнуть.
Одной рукой Мир фиксирует мою шею, другой — плавно оглаживает изгиб талии и едет ниже, по-хозяйски задирая ткань и сжимая оголённую ягодицу.
В живот упирается эрекция. На улице глубокая ночь, Янка спит, а никого из взрослых поблизости нет, но я откуда-то знаю, что Авдеев не обидит. Не сможет. Всем сердцем чувствую.
— Заблудилась? Или нарывалась, чтобы трахнул?
Тон становится низким и приглушенным, а пальцы сжимаются на горле, перекрывая доступ к кислороду.
Ратмир недолго размышляет, задевая кончиком носа мой нос. Мой ответ ему не нужен. Он в сомнениях и сам. Послабляет хватку, толкается бёдрами. И отпускает тормоза, беспроблемно ныряя влажным языком между моих губ.
Глава 13
***
За грудной клеткой взрываются фанфары, комната переворачивается кувырком, а пальцы ног невольно поджимаются от откровенных движений языка во рту.
Я заранее клянусь себе, что не буду возводить в голове воздушные замки на этот счёт, чтобы потом не было слёз и разочарований…
Но, Боже мой, как это сложно…
Я не в себе, Мир — на адреналине. Не то распаляет, не то наказывает. Ему нужно куда-то растратить накопленное напряжение, и единственным принимающим источником стану я.