Без чувств
Шрифт:
— Ты много выпила, Даш.
Мир проходится подушечками пальцев по впалому животу, размышляя и напрягаясь, и опять ныряя под резинку белья. Трогая совершенно открыто и развязно. Извлекая из моего тела пошлые и постыдные звуки.
— А ты можешь этим воспользоваться…
Лицо напротив становится непривычно задумчивым. Предложение заманчивое. Стопов нет. Если не считать одной поправимой детали в виде девственности.
Я набираюсь храбрости и разглаживаю между бровей глубокую морщинку, улыбаясь и стараясь показать вполне позитивный
Плевать, что будет потом и завтра. Я не романтизирую свой первый раз. Правда. Даже если Ратмир бросит меня, высмеет и сдаст всем на свете — ни о чем не пожалею.
— Я воспользуюсь, — отчётливо проговаривает, обещая. — Но не сегодня.
Разочарованный выдох рвётся с груди, но тут же гаснет, когда Мир активнее распределяет влагу между половых губ и, наклонившись над моим лицом, ведёт носом по скуле.
У него, наверное, таких как я — доступных и желающих, вагон и маленькая тележка. Стоило бы помнить об этом, включая самоуважение и гордость, но… К чёрту.
— Почему?
— Дам тебе возможность хорошенько подумать. Ну и презервативов у меня с собой нет. Можно, конечно, стащить у Янки…
Я качаю головой, как китайский болванчик. Стоило бы было сказать, что алкоголь давно выветрился из крови сразу же с приходом гостя, но сильно сомневаюсь, что это хоть как-то изменит решение.
У нас всё будет, но не сегодня.
И это так греет душу, что сердце сумасшедше колотится, а губы расплываются в глупой и открытой улыбке.
Ратмир быстро переключается.
Блуждая пальцами между моих ног, пробегается губами по шее, груди и рёбрам. И тихо, но искреннее признается, выдыхая прямо в кожу и собирая вокруг миллионы мелких мурашек:
— Нравится, как ты пахнешь…
Я обескураженно трогаю взмокшие виски. Молчу, чтобы не выпалить — ты мне давно. Весь. И очень-очень.
Правда, интимный момент признаний неожиданно прерывает щелчок дверной ручки.
— Даш, ты тут?
Тело напрягается, а в сознании срабатывают пресловутые тревожные сигналы. Я в панике мечусь по собранному лицу Ратмира. Тот — едва заметно мотает головой.
— Всё под контролем. Я запер дверь, чтобы спокойно развращать подружку сестры.
Мне хочется рассмеяться в голос, но приходится выгнуться дугой, потому что Мир надавливает на все чувствительные точки попеременно, кружа вокруг клитора и иногда опускаясь ко входу. Проникая не глубоко, но достаточно впечатляющее.
— Открой, а… Мой телефон у тебя? — скребётся Янка.
Реальность в полной мере прикладывает затылком об асфальт, когда слышу расстроенный и жалостливый тон.
Я в гостях. В доме родителей подруги. Сама она находится за дверью, пока я бесстыже развлекаюсь с её старшим братом, будучи полностью голой и распалённой. Умирая заживо от такой нужной близости и опытных ласк.
И это так грязно и стыдно, что к щекам мгновенно приливает краска. И я бы честно остановилась, но уже не смогу.
Мир наклоняется над моим лицом. Греет дыханием кожу щёк. Коротко целует, оттягивая нижнюю губу и прикусывая. И заставляя мелко задрожать от накатывающего удовольствия.
Я искреннее пытаюсь сдерживаться, но стоны не поддаются контролю, потому что соски ноют и царапают мужскую грудь, наслаждение топит, а спазмы вовсю атакуют тело.
— Тсс. Тише, Дашка…
Усмешка не кажется злой или презрительной. Этой ночью все абсолютно иначе. Уютно, комфортно и, конечно же, желанно.
Я содрогаюсь одновременно с грубым поцелуем, пальцами между ног и яркой пульсацией, которая дарит долгожданную разрядку.
Янка стучит громче. Уже не просит, а угрожает. Чуточку пьяненькая и ничего не понимающая. Тем самым подталкивая нас к необдуманным и сумбурным действиям.
Не успеваю я полностью опомниться, как Мир оттягивает резинку шорт и высвобождает твёрдый член, обхватывая его рукой и совершая быстрые движения вверх и вниз.
Нервно сглатывая, не знаю, куда деть взгляд. Я то поднимаю его к затянутым поволокой карим глазам, то опускаюсь к налитому кровью органу внушительного размера.
Влажная головка упирается мне в живот. Ратмир сдавливает член рукой, а позже проводит им между половых губ, собирая обильную влагу и сквозь зубы произнеся: «С-сука».
На лбу проступают капли пота. Ноздри широко раздуваются. Авдеев не на шутку заведён. Я — не меньше.
Было бы здорово слиться друг с другом без барьеров и времени на «подумать». Да — я скажу и завтра, и послезавтра.
Клянусь.
Низ живота сводит и наливается тягучей негой, когда я представляю между нами большее, чем просто петтинг.
Мир ловит шокированный взгляд. Берёт мою руку и опускает себе на член. Кивает, мол, теперь продолжаю я.
Ладно…
Несмело двигаюсь, ощупывая подушечками пальцев крупные венки, гладкую и горячую кожу. Крепко сжимаю. Молчаливо и одними глазами интересуюсь: всё ли в порядке?
Не получив ответ, понимаю, что да. Супер. Поэтому решительно двигаю рукой, проезжаясь от основания и до конца. В надежде подарить хотя бы каплю похожего удовольствия, что дал мне Мир.
Авдеев сильнее толкается бёдрами мне в руку. Напряженно дышит в лицо, буравит взглядом. Касается горячими губами моих измученных губ. И покрывает густыми тёплыми каплями живот и грудь.
Я заново падаю на подушку, понимая, что стук за дверью в какой-то момент прекратился, а мы даже и не заметили.
В ноздри ударяет непривычный терпкий запах. В горле сохнет, а в ушах стоит дикий гул, перебиваемый колотящимся сердцем, которое намеревается прорваться наружу.
Ратмир вжимается в меня раскаленным, как печка, телом. Дышит глубоко и часто из-за чересчур плотного воздуха в спальне.
Смотрит, гипнотизирует взглядом. Будто по-новому знакомится, а сердце, синхронно моему, почти вылетает.