Без имени, без веры, без надежды
Шрифт:
– А'йорд всегда сохраняет хладнокровие, – чётко произносит она. – Сильные эмоции неконструктивны. Запомни это. И станешь подлинно великой.
– Да, нэри-мать.
Иного я не ждала. Ласковая улыбка матери, её тёплые руки и нежные объятья – для других. А я – А'йорд. У меня есть только Виренис с льдисто-синими глазами и холодным, как замёрзший пруд, голосом. "Не самый худший выбор" – единственная похвала, какую можно от неё получить.
Вот королева бледная идёт, в плаще из бури снежной, в ледяном венце… У глаз её цвет молний Крика Мёртвых, взгляд синий словно стрелы, копья и ножи разит, улыбка– Дозволено ли мне теперь вернуться в Академию, нэри-мать? Нас отпустили только известить семью.
– А ещё запомни, – словно не слыша, говорит Виренис, – порой самая большая сила проистекает из слабости.
Я растерянно молчу, не зная, что ответить. На гладкий лоб матери набегает морщинка.
– Любовь. Многие из стоящих у власти недооценивают её могущество, – уголки ярких губ подрагивают, словно она пытается сдержать улыбку. – Они говорят, что нужно позволять любить себя, но не влюбляться, ибо чувства делают нас слабыми и уязвимыми. Они говорят, что истинно великий дорожит только собой. Но когда любишь, как я твоего отца, силы вдвое прибавляется. А продаешься за положение и богатство… или просто от тоски, скуки или нетерпения берешь себе кого-нибудь – рискуешь потерять половину того, что имела.
Какая ещё мать скажет такие слова своей тринадцатилетней дочери в день её посвящения? Только Виренис.
– Когда любовь придёт к тебе, хватай её, не тратя времени на раздумья. Время – власть. А'йорд никогда не даёт власти уплыть сквозь пальцы… Ступай.
Я была истинной А'йорд, нэри-мать. ~* ~* ~– …несносная девчонка! – раздраженно бормочет наставник. – Дерзкая, упрямая! Ни крупицы терпения! Ни капли благоразумия! Твоя мать никогда не доставляла нам столько хлопот. Такая талантливая, но такая собранная и спокойная, а отец… вот от него ты могла бы взять тягу к знаниям, а не талант влипать в неприятности… Эль'кирин, не зевай так, ты вывихнешь себе челюсть. На чём я… да. Ученик послушен должен быть и усерден в занятиях… Слово "усердие" пишется через "эйд", а не через "ирс". Сказать тебе по рунам, как пишется слово "совесть"?.. И усерден в занятиях, ибо великий дар накладывает великую ответственность, а… а… Эль'кирин, что такое?! Как ты умудрилась протащить черджи на урок? Кхе-кхе-кхе… в окно, немедля! Не ты в окно, ЕГО в окно! А ты – к Верховной ведьме… тьфу ты, к мажене аен Ринвелль! И можешь не возвращаться!
О, боги, за какие грехи? За что – мне? А'йорд, если бы ты не умер, я сам тебя придушил! Назвать дочь Выдумкой, словно она и без того мало на тебя похожа!
Быть может, слишком мало, учитель? ~* ~* ~ Я выхожу из комнаты, прикрывая ладонью "светлячок" и осторожно оглядываюсь.– Кири! Я так и знал! – он выступает из темноты, на его лице негодование и досада. – Немедленно возвращайся в палату! Если узнает твой целитель…
– Брось, Рьен! – я беспечно отмахиваюсь. Слишком беспечно… уйй, больно-то как! Дыши, Выдумка, дыши. И прислонись к стене, словно невзначай, отрабатывай своё "отлично" по началам интриги и знанию духа. – Не такой уж сильный был взрыв, чтобы после него неделю лежать не вставая. И потом, я же ненадолго, сбегаю в библиотеку и вернусь!
– В библиотеку, – он хмурится, оглядывая меня, – в Запретную комнату?
Заметил-таки отмычки… глазастый, чтоб его…– Ну, в Запретную, и что с того? – я пожимаю плечами. Нет смысла отпираться.
– А ты случайно не знаешь, почему она называется Запретной? – уже не на шутку сердясь, спрашивает он. Мой лучший друг. Рассудительный и неторопливый, он превыше всего чтит порядок и правила и терпеть не может, когда эти правила кто-нибудь нарушает. – Потому что туда запрещено ходить без разрешения учителей. Потому что это Опасно. А правила существуют не для того, чтобы их нарушать.
– Я – А'йорд, правила не для нас, – парирую я. – Мы сами пишем их для других. А ты соблюдай, и станешь первым, кого изберут Верховным магом за праведность. Или, может, ты неверно выбрал ветвь? Ещё не поздно исправить ошибку, уверена, преподобный Фалкион с радостью примет нового послушника в свои отеческие объятья.
Рьен бледнеет и чуть отступает. Но самую чуть – он слишком давно меня знает, а дружба с А'йордами учит многому.
– Тебе. Нечего. Там. Делать, – чеканит он, и в его глазах я вижу твердокаменную решимость: стоять до последнего, не дать, не пустить.
– Читай по губам: ты зануда, Риэннош эл'Георс. Заплесневелый ворчливый дедуля. И лицемер к тому же. Ну-ка, напомни, кто показал мне тайный ход в Запретную комнату? Кто ходил туда со мной? Кого было не оттащить от книжных полок?
– А что случилось, когда ты опробовала найденное там заклинание, забыла? Забыла, как тебя вытаскивали из-под развалин южного крыла? – он почти кричит. – И тебе всё ещё не дает покоя слава Йеновы Рисст и Коррана Златого? Какого гьёрге, Кири!!! Ты помнишь, как они кончили?!
– Тише, тише, всю школу на ноги поднимешь, – перебиваю я, уже держа наготове "полог безмолвия". – И, кстати, заклинание было не при чем, это с зельями промашка вышла ("Ещё и зелья!" – жалобно стонет он). Зато теперь точно установлено, как реагируют драконья желчь и полынная соль на чары класса роул при повышении температуры среды до двух тысяч градусов. Нужно использовать ("Эль'кирин!") только старое, проверенное каменное масло… и я всё-таки поняла, как древние стабилизировали основную решетку заклинания, – последние слова я выпаливаю на одном дыхании и пристально смотрю на Рьена. Ну же, рыбка, попробуй, червячок такой вкусный. – Нужны связки первого уровня. Понимаешь? Не третьего, а первого, простые соединения придадут чарам необходимую гибкость и замедлят или даже остановят распад. – Скажи: "Ам", будь умницей… В карих глазах моего друга проблеск недоверия. И заинтересованность? Хо-ро-шо. – Думаю, сгодятся силовые узлы Мирта или "перекрученная нить" или… насчёт плетений Вадиуса не уверена, но может быть…
– Полуторка? Да ты с ума сошла!
Рыбка клюнула, можно подсекать. Ещё мгновение Рьен хмурится, а затем складочка меж бровями разглаживается, и лицо приобретает отсутствующее выражение. Его легко отвлечь: стоит только подсунуть какую-нибудь трудную задачу, и он не будет ни есть, ни спать, испишет кипу бумаги одному ему понятными значками, переберёт сотни различных решений, но найдёт ответ. Он будет элегантным и красивым, выверенным до последней мелочи, но для всех, кроме Рьена, разница между первым и сто первым вариантом так и останется незаметной.– Я недолго, обещаю, – ласково говорю я и незаметно отступаю в сторону. – Возьму книгу Шалмара по двоичным преобразованиям и обратно. Она и опасной не считается, всего-то четыре слоя защиты, даже первачки справятся ("Если эти первачки – А'йорд")… До встречи.
– Ты никуда не пойдёшь одна! – Рьен титаническим усилием выныривает из омута счётных рун, схем и диаграмм. – Надо же кому-то присмотреть, чтобы высокородная taril не сунула любопытный нос в запрещенные инкунабулы и гремуары…
– Спасибо, что напомнил, посмотрю обязательно, – благодарю я, привычно опираясь на его локоть. В ответ слышится тоскливый вздох.