Без координат
Шрифт:
Почти все, чем я занимался после того дня, я делал вместе с Кэлией. Когда мы лежали рядышком на песке, небо представлялось голубее. Когда плавали с дельфинами, вода виделась более прозрачной. Во время еды пища казалась вкуснее, хотя никакого логического объяснения этому не было. Каждая улыбка Кэлии – а их было много, – вселяла в меня надежду. Вместо того чтобы при знакомстве счесть меня странным и эксцентричным отшельником, она приняла мои уклончивые объяснения и потребность в одиночестве как данность, а потом присоединилась к моей робинзонаде,
Мои чувства к Кэлии крепли с каждым проведенным вместе днем. Она делала меня счастливым, а ведь уже довольно давно никто – и ничто – не дарил мне такого ощущения.
* * *
Мы сидели на пляже и болтали. Гидросамолет должен был прилететь за братом и сестрой через неделю, и я хотел кое о чем договориться с Кэлией.
– Когда ты возвращаешься из Африки? – спросил я.
– В конце мая.
– Чем потом займешься?
– Не знаю. – Она взяла меня за руку. – Пока не решила. А ты?
– Не хочу оставаться здесь после вашего отъезда. Все уже будет не так. Думал снять квартиру в Мале. Немного потусоваться там. Возможно, съездить в Таиланд.
– Оуэн? – ее голос звучал обеспокоенно. – Думаешь, ты сможешь меня дождаться?
– Конечно, я тебя дождусь.
– Я надеялась, что ты это скажешь, – вздохнула Кэлия.
Я обнял ее и поцеловал в макушку. Она прислонилась ко мне, и мы сидели так, пока не услышали крики Джеймса. Слов разобрать не получалось, поэтому я прижал ладонь ко лбу козырьком, чтобы лучше увидеть, что происходит.
Джеймс неуклюже покачивался на волнах, молотя рукой по воде.
– Кэлия, – сказал я.
– М-м-м? – сонно отозвалась она, словно засыпала.
– Что это Джеймс там делает? – Я отстранил Кэлию и быстро встал, глядя, как Джеймс наконец начал грести к берегу.
– Джеймс! – крикнул я. – Ты в порядке?
Это привлекло внимание Кэлии, и она тоже поднялась с песка.
– Что такое? – спросила она.
Меня накрыла паника, поскольку парень мне не ответил.
– Джеймс!
– Почему он не отвечает? – озадачилась Кэлия, и в ее голосе прозвенели нотки тревоги. Она несколько раз выкрикнула имя брата, с каждым разом все более и более истерично.
Джеймс плыл к нам, но его скорость постепенно замедлялась, а руки и ноги больше не двигались синхронно. Я с бешено колотящимся сердцем вбежал в воду, уже чуя нутром, что случилось, а окружающее парня красное кровавое пятно подтверждало мой страх, что его кто-то укусил – скорее всего, акула.
Я на предельной скорости поплыл к нему, надеясь, что движусь не к той же участи, но зная, что ни в коем случае не оставлю раненого Джеймса в воде.
Кэлия закричала громче, и я понял, что и с берега она тоже увидела кровь. Когда я доплыл до Джеймса, он уже не мог грести, и просто повис на моем плече. Его глаза остекленели и помутнели.
– Я рядом, Джеймс, – успокаивал я. – Сейчас вытащу тебя
Я убеждал в этом и себя, хотя в воде было столько крови, что красной казалась вся лагуна. Из-за всплеска адреналина мне почудилось, будто путь на берег занял считанные секунды, хотя на самом деле на заплыв ушло, наверное, около минуты. Я тащил Джеймса за собой так быстро, как только мог, и страшился оглянуться, боясь увидеть, что за спиной.
Когда я оказался в трех метрах от берега, Кэлия, крича, вбежала в воду, и мы вытянули Джеймса на песок. Я сразу понял, что уже слишком поздно. Понял по мертвенной бледности парня, по его застывшим зрачкам, по глубокой ране на бедре, из которой через прореху в порванных шортах на белый песок струилась кровь.
Кэлия плотно зажала рану ладонью, словно пыталась в буквальном смысле удержать жизнь брата внутри его тела, силой помешать ей вытечь.
– Все хорошо, Джеймс. Ничего страшного. Все будет хорошо, – приговаривала Кэлия. Она повторяла это снова и снова, но Джеймс ей не отвечал.
Я подумал, что нужно послать Кэлию за телефоном. Подумал, что нужно сбегать за ним самому. Подумал, что нужно хоть что-нибудь приспособить в качестве жгута и остановить кровь, которую Джеймс терял ужасающе быстро. Но я так ничего и не сделал, потому что даже если бы гидросамолет покачивался на волнах лагуны, а на борту находилась бригада парамедиков, и то было бы уже слишком поздно.
К тому времени Джеймс потерял сознание. Кровотечение постепенно утихло и наконец остановилось, и я в ужасе заметил, что грудь парня перестала вздыматься и опадать. Я прижал пальцы к его шее, отчаянно желая нащупать пульс, но ничего не почувствовал.
Никогда не забуду рыданий Кэлии.
Она вытянулась рядом с телом брата и обняла его. И оставалась рядом с Джеймсом, несмотря на жару и палящее полуденное солнце. Я понимал, что не в силах ничем помочь, но сидел поблизости, ни слова не говоря, и пытался сообразить, что же нам делать дальше. Наконец я сказал:
– Сейчас вернусь. Пойду принесу телефон.
Кэлия не ответила, и я испугался, что она впала в шоковое состояние, поэтому поспешил в палатку и вытащил из сумки телефон. Нажал на кнопку включения, но ничего не произошло. Ни одна лампочка не загорелась, и я понял, что батарея села. В последний раз я заряжал устройство в гостинице, и, по идее, заряда должно было хватить еще на месяц или два, но ожидания не оправдались.
« Это все мне снится».
Но кошмар происходил на самом деле. И гидросамолет вернется за нами только через неделю. Я схватился за голову и попытался включить мозги. Нужно позаботиться о Кэлии. И сделать что-то с трупом, лежащим на солнцепеке. Но прежде чем что-либо предпринять я выскочил из палатки, и меня вывернуло наизнанку. Для моего организма рвота всегда была первейшим способом борьбы со стрессом. Мама говорила, что только по ней и догадывалась, что я чем-то озабочен.