БЕЗ МЕНЯ
Шрифт:
Власов достаточно быстро привел бар в порядок, к неудовольствию Якова и огромной радости полицейских, для которых проницательный Александр всегда делал скидку. Через неделю после своего появления во дворе дома номер двадцать пять по улице Василия Перова Власов сделал его гораздо более многолюдным. Артём, гуляя как-то во дворе, увидел возле мусорных баков перевязанную бечевкой стопку тетрадей. Из интереса взглянув на верхнюю, мальчик долго читал её, а затем, взяв домой, спрятал у себя за шкафом и потом ещё долго изучал втайне ото всех.
Тем временем появились люди, протестовавшие против паба у них во дворе. Например, Яков, который, будучи известным противником
Он даже несколько раз выслушивал рассказы детей о том, как сложно учиться в четвёртом классе. Бог Шарфиков, уже считавшийся полноправным участником жизни двора дома номер двадцать пять по улице Василия Перова, пару раз приглашал Власова принять участие в их с Виктором дискуссиях. Виктор так и вовсе радовался всему, что происходило. Одна Валентина продолжала сохранять отрешенность, поддерживая амплуа. Однако в подлинности её настроений можно было усомниться после одного случая.
Однажды, когда Анна Александровна и Арсений вывели погулять маленького Дмитрия во двор, Арсений впервые увидел, как Валентина изменила своеобычное тревожное спокойствие на невольно возникшую радость при виде одного мужчины.
Больше всех, пожалуй, удивился сам мужчина. Звали его Аркадий, и был он отцом Артёма. Аркадий Сергеевич воспитывал сына в одиночку и никак не ожидал к себе повышенного внимания со стороны столь необычной особы. Да чего уж там, сама Валентина – и та не ожидала от себя такой реакции. Она всего лишь улыбнулась и слегка привстала со скамейки. В этом не было бы ничего такого, если бы это был кто-то другой. Но это была Валентина. Та Валентина, которая будет игнорировать всех, кто попытается с ней заговорить. Эта Валентина сейчас сама сделала шаг навстречу другой душе. Впервые. Тем не менее, при более тщательном разборе этой ситуации, можно было вспомнить, что ранее эти два человека не пересекались, потому как Аркадий Сергеевич выходил из дома только по вечерам, когда Валентины уже не было во дворе.
У Виктора это событие спровоцировало нечто вроде умиления, а Бог Шарфиков весь день ходил по двору дома двадцать пять по улице Василия Перова с глупой улыбкой на губах. У самой Валентины, а заодно и у Артёма, это проявление симпатии вызывало не иначе как стыд. Аркадий Сергеевич был скорее в растерянности. Когда Арсений спросил у Анны Александровны, что она думает на сей счёт, то женщина неопределенно махнула рукой. Мальчик начал замечать, что мать часто пропускает его слова мимо ушей. Со временем Анна Александровна вовсе сократила часы своего появления вне дома до возмутительного минимума.
Все новости о жизни двора женщина получала от Арсения. Он же ходил в магазин и изредка гулял с братом. Маленький Дмитрий рос жизнерадостным ребёнком. Стоило ему появиться во дворе, как Виктор начинал сиять от его младенческой беззаботности, тогда как Бог Шарфиков в эти секунды неизменно отдавался унынию. Младшему брату исполнилось уже полтора года, когда Арсений нашёл в нём странность, которую, казалось бы, уже должны были заметить хотя бы родители, но, тем не менее, именно старший брат первый понял, что Дмитрий, в отличие от прочих младенцев, никогда не плачет.
Малыш спокойно лежал в своей колыбели, терпеливо ожидая новых развлечений, неизменно поступавших со стороны судьбы, будь то погремушка или же живой человек, который не откажется с ним поиграть. Прямо над кроваткой Дмитрия стоял на полке фрегат. Тот самый, самый лучший из всех, что делал Яков за всю жизнь.
В последнее время к Якову часто подсаживался Давид. Давид был в компании дворовых ребятишек тем самым мальчиком, который никогда не был первоисточником веселья, а лишь тихо и смиренно проводил его через себя. Давид и Яков могли подолгу беседовать. Когда Арсений, Артём или Вадим спрашивали у товарища, о чем шла речь в разговоре, Давид каждый раз грамотно увиливал от ответа. Павел никогда ничего не спрашивал, однако внимательно слушал всё, что говорилось в его родном дворе.
Между тем Валентина на некоторое время перестала появляться на скамейке под клёном. Аркадий Сергеевич целыми днями работал в офисе и не замечал перемен, так как возвращался поздно вечером и о существовании Валентины узнал от третьих лиц: она уходила домой ровно в семь часов вечера до апреля и в восемь после. А по выходным так и вовсе сидела до десяти. Аркадий Сергеевич возвращался в девять по будням, а в субботу и воскресенье спал дома. Артём целыми днями был предоставлен сам себе.
В последнее время мальчик стал очень редко выходить во двор. Он по большей части сидел дома и читал тетради, которые нашел у паба Власова. Это были дневники Петра Немцова, рассказывавшие о трудной жизни этого человека. О том, как его ненавидел старший брат, о том, как бросила жена, о том, что жил с родителями до тридцати пяти лет. Артём испытывал странное чувство, когда читал эти тетради. Мальчик рано начал взрослеть и испытывать острый недостаток печали в своей жизни.
Дневники Петра Немцова нагоняли на него такую грусть, что Артём нередко плакал над трудной судьбой этого человека, невольно проводя параллели со своей жизнью. Артём влюбился в девочку из другого класса. Ему хотелось быть с ней рядом как можно чаще. Мальчик решил для себя, что перейдет из своего класса в следующем году, дабы, наконец, заговорить с предметом своего обожания. Артём пытался стать лучше – стал хорошо учиться, много работал по дому, хотя его никто не заставлял. Единственная привычка, от которой он не смог отказаться, – это сон в компании мягких игрушек.
По вечерам мальчик таскал к себе в постель множество игрушечных зверей и засыпал с ними в обнимку. Выделял он из всего своего зоопарка троих: большого медведя, медведя поменьше и кролика. Друзья Артёма об этом не знали. Он не стыдился этой привычки, просто не хотел её раскрывать – настолько она была интимной.
Артём и о своём переходе в другой класс долго умалчивал, а когда сказал, то выяснилась одна очень необычная вещь. Паша тоже хотел перейти в другой класс, причём в тот же, что и Артём. Именно тогда мальчик впервые по-настоящему присмотрелся к Павлу. Он заметил, что его друг необычайно скрытен. Паша и Артём давно считали себя лучшими друзьями, но первый почему-то никогда не распространялся о своей жизни. Вот что о нём было известно.
Павел рос в невероятно мрачной семье, где нужно было иметь железные нервы, чтобы не впасть в отчаянную тоску. Несмотря на то, что он много молчал, люди всё понимали по его глазам – они точно передавали чувства Паши.
Артём пытался объяснить себе, зачем его соседу переходить в другой класс, когда Арсений обратил внимание друзей на дерево, где белка прыгала по веткам, держа в лапах какую-то ягоду, к дуплу, куда недавно поместила своего погибшего собрата. Бог Шарфиков грустно вздохнул.