Без него
Шрифт:
Какая к чертям работа? Достаю бутылку, что держу для гостей и наливаю в стакан. Сделав глоток, чувствую, как меня немного отпускает. Покончив с одной бутылкой, перехожу к другой. Едва дохожу до дивана, падаю на него. Слышу ее шаги, её запах. Она садится рядом со мной и накрывает пледом.
– Я люблю тебя, Адлан. Я верю, всё наладится. Мы сможем это пережить, – подношу ее руку к губам и целую.
– Ты мой ангел, Незабудка. А я тебя недостоин. Я сломался, Юль.
Юля
Я вернулась, но все не так, как
– Баба! – кричит радостно Руслан, бежит к ней и тянет руки. Я глушу в себе слёзы и ревность. Иду за ними на кухню.
– Давай, сынок. Я тебя покормлю.
– Баба, – сын садится на свой обеденный стульчик.
За три недели он так подрос, изменился и очень привязался к Лейле.
– Вам не стоит так часто появляться в нашем доме. Теперь я вернулась и могу сама позаботиться о детях.
– Мне несложно. Тем более ты видишь, как Ибрагим меня любит.
– Он Руслан! – вскипела.
– Скажи, малыш, – Лейла с улыбкой обратилась к внуку. – Какое имя тебе нравится больше. Руслан или Ибрагим?
– Ибрагим! Ибрагим! – Руслан радостно ударял ложкой по столу и подпрыгивал.
– Пока ты спала с другим моим сыном, я очень сдружилась с Ибрагимом, – она ласково приговаривала. – Мама тебя бросила, не любит. А баба всегда рядом. Мой мальчик, – она поцеловала его в щеку.
– С меня хватит! Я не по своей воли была с Султаном. И мы не спали! Он выкрал меня, сделал все, чтобы меня считали мертвой. И Джанна ему помогала. А какую роль вы в этом сыграли?
– Ты о чём? – напряглась Лейла.
– О вашей идее фикс женить Адлана на богатой Джанне. Если уж вы ради Шамиля, убили Алёну, мать Эмина, то и тут могли играть не последнюю роль.
– Чушь! – Лейла испугано смотрела на меня.
– Нет. Вы забыли, что я была пленницей у «Царей». А Султан был там главным. Он узнал, что именно вы заказали Алёну Марату. Чтобы Шамиль с вами не развелся. Это ж такой позор для вас. Что вы пошли на преступление и устранили соперницу. Вы убийца! И я не хочу, чтобы вы приближались к МОИМ детям!
– Тебе никто не поверит! Я выставлю тебя отсюда! Будешь по помойкам шататься, где тебе самое место! Пошла отсюда! – она выталкивает меня из кухни.
– Мама! – захныкал Руслан и потянул ко мне ручки. Его поддержала Джулия, подбежала ко мне и обняла за ноги. Хоть Лейла и была сильнее, во мне тоже проснулась твердость, какой-то внутренний стержень. Я опустилась перед Джулией на колени, ко мне подбежал сын, обнял за шею. А я смеялась и плакала.
– Я поеду к Адлану и расскажу ему, как ты выгнала его
Дети больше не вели себя отстраненно. Даже позволили прочитать им сказку.
Мне бы радоваться, но я не могла отделаться от мысли, что Лейла может наговорить Адлану, приукрасить и он выставит меня. Я больше не знала, что взбредет ему в голову. Он отстранился от меня.
Попросила Нину посмотреть за детьми и вызвала такси. В приемной сидела секретарша. Она сообщила, что Адлан был здесь с утра, поговорил с Эмином и потом уехал.
– Куда?
– Я точно не знаю, но его часто видят в баре. Внизу.
Поблагодарив секретаршу, спустилась вниз. Бар освещал мягкий приглушенный свет, саксофон создавал уютную романтическую атмосферу. Оглядела людей, сидящих на низких диванчиках. Увидела Адлан. Он опрокинул стакан, вечный его спутник, и развалился на диване. Мне захотелось садануть его чем то, чтобы очнулся, чтобы вернулся мой муж, который любил и называл Незабудкой.
Я шла, чеканя шаг, замерла в паре шагов от него. Он был не один, в компании девушки. Мне словно под дых ударили. Девушка звонко рассмеялась. И он улыбнулся ей в ответ. Наши глаза встретились.
– Работаешь, дорогой муж? – сказала с издёвкой и посмотрела на его спутницу. Девушка подняла глаза, и я узнала в ней Оксану. Ту самую, любовницу Адлана.
– Юля? – он встал. – Что ты здесь?.. – не успел договорить. Я влепила ему пощечину и побежала обратно, где меня ждало такси.
Страдает он, как же! Мило общается со своей бывшей. Слёзы душили, но я не позволяла им пролиться. Хватит с меня сочувственного взгляда таксиста.
Когда мы отъезжали от бара, на дорогу выбежал запыхавшийся Адлан.
Адлан
Я пытаюсь влиться в работу, вернуться к прежней жизни. Выдернуть себя из этого уныния, в котором пребываю не один день. Не могу сосредоточиться на отчётах. После обеда сдаюсь. В груди продолжает ныть. Я достаю бутылку, поднимаю взгляд. Вижу Эмина.
Он быстрым шагом подходит ко мне и запускает в стену бутылку. Коричневая жидкость стекает по белой стене.
– Пятно будет, – говорю безэмоционально, откидываюсь на кресло. Кулаки брата сжимаются, а челюсти ходят ходуном.
– Такой выход ты нашел из положения? Чуть что, будешь прикладываться к бутылке? А как же дом, работа, твоя семья, Юля?
– Ты не понимаешь. Я впервые стрелял в человека. В брата! Он до сих пор в коме. Тебе ли не знать, как не просто это сделать. Ты же был на войне, убивал людей. А потом вымещал свою злость на груше. И если бы не Марина, так и остался бы злобным мудаком.
– Но ты не один! Эгоистичная ты скотина. Ты не имеешь права расклеиваться. У тебя есть Юля, дети. Напомнить тебе, что она беременна, твоим долгожданным ребенком? Тебе тяжело, а ей легко было?