Без покаяния. Книга первая
Шрифт:
Только проговорив все это, индиец перевел дыхание.
Бритт сочла за лучшее не выказывать удивления.
— Вы с мистером Брюстером?
— Нет. Простите, мэм, что сразу не сказал. Мистер Брюстер не смог встретить вас, его задержали дела в посольстве. Он просил меня доставить вас в отель.
— Понимаю. Ну, вам придется немного подождать, мистер Кумари. Муж ненадолго отошел.
— Может, я пока схожу получу багаж, мэм?
— Багаж наш, кажется, здесь потеряли. Они обещали поискать его и о результатах сообщить в отель.
Кумари кивнул.
— Теперь вы понимаете, мэм, почему
Наконец появился Энтони. Бритт представила ему Бхагванта Кумари и поведала о состоянии дел с багажом и причине отсутствия Элиота. Они решили, что лучшего им не придумать, как отправиться в отель.
Кумари подхватил их ручную кладь, Бритт взяла под руку Энтони, который выглядел слабым и явно нездоровым. Пока они шли по зданию аэропорта, их шофер говорил без умолку. Энтони вступил с ним в разговор, и они вместе удивленно порадовались тому, как мал мир, когда выяснилось, что брат Кумари живет в Истоне, на востоке штата Мэриленд, неподалеку от дома семейства Мэтлендов.
— Я и Оксфорд, господин, знаю, да! — радостно сообщал Кумари. — И Тред Эйвон Ривер тоже. Брат брал меня с собой туда на парусной шлюпке, когда я три года назад навещал его. Да, да! Я знаю это очень хорошо. — Энтони внимательно слушал. — А вы, должно быть, жили в тех шикарных особняках на реке, господин, — предположил Кумари. — Там много прекрасных дворцов. Я видел. С лодки, конечно, когда мы проплывали мимо.
— Ну, дворец — слишком сильно сказано, — ответил Энтони, улыбнувшись.
Бритт тоже, конечно, улыбнулась, разделяя иронию мужа, хотя «Роузмаунт» и ей казался дворцом, особенно в первое время. Огромный, старый, кирпичный, двухэтажный особняк располагался над обширным травяным откосом, спускающимся прямо к воде. Четыре поколения Мэтлендов владели этим домом, а теперь владеют Энтони и Харрисон.
Бритт и думать никогда не думала, что окажется одной из владелиц столь баснословного поместья. Кроме того, у Энтони был еще дом в Чеви-Чейзе, и Бритт никак не могла привыкнуть к мысли, что в ее распоряжении не один, а целых два дома, и оба такие красивые. Их свадебный прием состоялся на террасе «Роузмаунта», и с тех пор это место заняло особое место в ее сердце. Здесь она вошла в родовую историю рода Мэтлендов, что переполняло ее гордостью.
Посольский лимузин находился неподалеку от выхода из здания аэропорта. Кумари и Бритт помогли Энтони устроиться на заднем сиденье. То, как ему трудно было забраться в машину, подсказало ей, что выздоровление, пожалуй, придет не так скоро, как они оба поначалу надеялись. Она села рядом с ним и нежно поцеловала в щеку.
Бхагвант Кумари уселся на свое место, разместив немногие их вещи на сиденье рядом с собой. Бритт спросила, далеко ли им ехать.
— Не волнуйтесь, мэм, — сказал Кумари, обернувшись. — Я вас довезу до «Тадж-Махала» очень быстро.
Бритт нервничала, ей казалось, что их лимузин чуть не задевает своими блестящими боками снующих вокруг животных, велосипедистов и вообще все, что движется. Особенно ее беспокоило, что Кумари, беседуя с Энтони, мало смотрел на дорогу, считая гораздо более важным вежливо оборачиваться к собеседнику.
До отеля, однако, добрались без приключений.
Элиот сидел за письменным столом, читал документы, делал кое-какие пометки, открывал и закрывал папки, но не особенно осознавал, чем именно занят. В мыслях его бродило с полдюжины вариантов того, что он скажет Моник; он пытался хладнокровно подготовиться к решительному разговору, который надо провести не без сарказма и с определенной степенью жесткости, которая не даст ей возможности оправдаться. Да, настал час полного объяснения. Настал час, хуже которого для них не будет.
Он воображал и свои действия в отношении Роберта Фэрренса, изобрел фразы, которые не просто обидят соперника, но и унизят его. У него нет другого оружия, кроме презрения.
Однако что бы он ни придумывал, ничто не казалось ему достаточно едким. Он с удовольствием устроил бы этой парочке сюрприз, выставив их на публичное осмеяние. Но прекрасно понимал, что сам будет выглядеть гораздо нелепее и смешнее их. И вообще, во всей этой истории он первый идиот. Рогоносец. Этим все сказано!
Посмотрев на часы, Элиот решил, что пора отправиться в отель для встречи с Энтони и Бритт. Сложив одни папки в стопку на углу стола, а другие приготовив для секретарши, он натянул пиджак и вышел из кабинета. Передавая папки Джоан, сказал, что направляется в «Тадж-Махал».
— А как быть с политическим обзором? — спросила она. — Вы не хотите, чтобы я допечатала его сегодня?
— Допечатаете утром. Я еще кое-что должен подправить.
Она взглянула на него и сказала:
— Но когда же утром, Элиот? Посол хотел получить его к десяти.
— Я приду пораньше, Джоан, так что у вас будет время, — ответил он. По правде говоря, у него этот чертов обзор совершенно вылетел из головы.
Проходя по коридору, он воображал, что за каждым дружелюбным взглядом и приветствием коллег скрывается знание обстоятельств его личной жизни. Сделать его объектом насмешек — реальных или только воображаемых им — было худшей частью греха Моник. И он подозревал, что она прекрасно это понимает.
Отель «Тадж-Махад», как и другие подобные места, был еще одним островком для избранных. Привратники в униформе, являя в замедленных жестах всю свою величественность, отворили перед ним дверь. Бородатый швейцар огромного роста, в раззолоченной ливрее, дополненной тюрбаном, поприветствовав Элиота поклоном, принял чаевые. Брюстеру нравился безукоризненный сервис этого отеля, да и убранство его, пожалуй, тоже, но сейчас не то настроение, чтобы получать от чего бы то ни было удовольствие.
Элиот подошел к бюро и спросил дежурного о чете Мэтлендов.
— Я позвоню им, сэр.
Сообщив Мэтлендам о госте, он распорядился, чтобы посыльный сопроводил Элиота к лифтам. У лифта на нужном этаже его встретил коридорный, довел до номера и даже постучал в дверь, после чего замер, как бы ожидая дальнейших указаний. Элиот вручил ему несколько рупий и жестом разрешил удалиться.
Дверь номера открылась. Совсем не то, что он ожидал увидеть.
Бритт тоже смотрела на него с удивлением. Затем, просияв, сказала:
— Элиот, наконец-то мы встретились!