Без пощады

Зорич Александр

Эге, да я же одного из гостей знаю! Это Григорий Свинтилов, мы вместе в лагере сидели!

– Гриша?

– Саша!

– Вот так номер!

– Здорово, гвардеец!

Мы обнялись. Вот примета того огненного времени: мы со Свинтиловым не виделись-то всего четверо суток, ведь нас всех вместе возили на экскурсию в Москву и Техноград. Но, прощаясь на борту «Емельянова», мы были уверены, что никогда больше не встретимся. И вот надо же!

– А это, познакомься, младшие лейтенанты из пополнения: Тексас Ро Масакр и Данкан Тес. Северные американцы.

– Данкан Тес?..

– Можно просто Дан, – почти без акцента сказал парень и протянул мне руку.

– Саша, – промямлил я, чувствуя, как пол уходит из-под ног.

«Дан Тес… Дантес! Неужели… судьба?.. И лицо до чего же неприятное… Даже за забралом скафандра видно! Губы тонкие, бескровные… Скулы торчат… Страшный как смерть!.. Да ладно, глупости какие… Не обращай внимания! Просто дебильные имя-фамилия, случайное созвучие такое вот получилось…»

А тут еще Колька, как назло, будто бы хотел сказать: «Да нет, судьба, именно судьба!»

– А друзья не называли вас Дантесом? – спросил он у американца, многозначительно взглянув на меня.

– Извините?

– Не обращайте внимания, Дан, – встрял я. – Скажите, где вы так хорошо выучили русский?

– А, это! – Парень улыбнулся. – Брал в школе. Папа говорил: «Сын, учи русский! Вырастешь и поедешь в Россию работать! Рабочий русского завода имеет столько денег, сколько у нас не имеет…» Нэшнл лиг бейсболман… Как это по-русски?.. Не важно… Знаменитый спортсмен!

«Ну естественно, – подумал я. – Велика важность, спортсмен… Какая от него польза, кроме как самому себе, что здоровый он, как кабан? А рабочий ценный продукт производит…»

– Хорошие у вас школы, – не скрывая удивления, заметил Лобановский.

– Школы? Школы о’кей, хорошие. – В том, как именно Дантес (хотелось мне или нет, но Данкана Теса называть для себя иначе я уже не мог) признал этот факт, мне почудилась недоговоренность. Кажется, он хотел сказать нечто вроде «школы-то хорошие, только жизнь хреновая», но не стал развивать свою мысль.

Или он что-то совсем другое подразумевал? Может, не настолько и хорошо он владел русским языком, ошибся в интонации, а на самом деле имел в виду «Школы ваши – дерьмо»?

Последнее, вероятно, тоже имело отношение к истине, потому что его вроде бы соотечественник Тексас Ро Масакр не понимал по-русски ни полслова. Отключившись от бортового переводчика «Горыныча», он стал совершенно беспомощным. Тексас застенчиво улыбался и, явно не зная, куда пристроить руки, все время потирал затылок, точнее – задний сегмент шлема-бронесферы.

– Ну, братие, теперь и чарку пропустить не грех, – торжественно сказал Егор Кожемякин, извлекая на свет объемистую берестяную фляжку.

– Э, постой-ка, Егор… Так ведь дышать-то здесь нельзя! Везде криптоновая атмосфера!

– Я тебя не дышать приглашаю, мил-друг, а горькой выпить!

Свинтилов и техники засмеялись. Даже белобрысый Петя, подлец.

Коля похлопал меня по плечу.

– Все-таки одичал ты, Сашка, – сказал он. – Ты вспомни вообще, как скафандр устроен!

– А-а-а, вот я олух! Действительно одичал!

При проектировании скафандра «Гранит-2» конструкторы предусмотрели все и даже больше. В частности, такую ситуацию, когда надо человека напоить, а открыть забрало условия не позволяют. Скажем, языки пламени кругом и угарный газ с дымом вперемешку.

Для этого в горловой бронедетали сделана поилка. Она рассчитана в первую очередь под типовые тюбики с трубочками, но можно с ней работать и методом простого налива.

Снимаем предохранительную крышечку и заливаем жидкость в наружный приемник. После чего крышечку завинчиваем и включаем микронасос. Жидкость прогоняется через фильтры и поступает в небольшую емкость, которая находится уже на внутренней стороне скафандра. А из емкости к тебе в рот сама выдвигается трубочка. И пей-веселись!

Конечно, муромская старка через трубочку – преступление против самого духа исконной русской культуры. Старку, мил-други, надлежит потреблять из такой же, как сама фляжка, аккуратной берестяной чарочки на осьмнадцать золотников ровно. И чтобы с моченым груздем обязательно, а пуще того – с рыжиком…

И занюхивать, занюхивать всенепременно! Обязательная часть ритуала! Пышной шевелюрой боевого товарища!

Шутка.

Эх-ма, ладно…

Наливай, Егор, и – понеслась! Кто не умрет – живым останется!

– Чтобы не последний! – провозгласил Кожемякин типично муромский тост.

Мы хлопнули, точнее сказать – соснули. Все, кроме Дантеса.

– О, найс виски, найс виски! – оживился Тексас Ро.

Дантес довольно холодно перевел:

– Мой друг из субдиректории Центральная Калифорния говорит: хорошая водка.

– Ты ему скажи, Данушка, что это не водка никакая, а старка, – попросил Егор. – Или ладно, пусть его… А сам-то почему не выпил?

– Спасибо, я сыт.

– При чем здесь сыт?! Это не еда, а лекарство. От кручины.

– Егор, да не цепляйся ты к собрату по Великорасе, – сказал Коля. – Может, он непьющий.

– Да-да, хорошо! Непьющий! – закивал Дантес.

– Ну и ладно, нам больше останется, – с неожиданной легкостью отступился Кожемякин. – Кому повторить?

– Спасибо вам, Егор Северович, но меру надо знать. Лучше меньше, да чаще. Пойдем мы работать, – церемонно откланялся один из старших техников и знаками отозвал всех своих коллег.

В самом деле: по правилам техники должны были, не дожидаясь приказа, осмотреть флуггеры, устранить мелкие неисправности, пополнить запасы ГСМ и боекомплект твердотельных пушек (если таковые имелись). После этого требовалось поставить несколько полностью подготовленных к вылету машин на катапульты – на боевое дежурство.