Без права на наследство
Шрифт:
– Как вам комната? – поинтересовался капитан. – Надеюсь, миссис Редж была вам полезна? Молоко? Сахар? Попробуйте местный Йоркский хлеб, он превосходен. Наша трапеза скудна, но я с искренней радостью разделю ее с вами.
– Приправить солью, перцем, шнитт-луком и петрушкой, – пробормотала миссис Редж, очевидно, мучимая мыслью о завтрашнем омлете.
– Сядьте прямо! – приказал ей капитан, а затем вновь обратился к Магдален: – Пока вы были наверху, я обдумывал ваше положение с точки зрения моих интересов. Если вы захотите завтра принять мой опыт, он в вашем распоряжении. Вы можете усомниться в том, насколько я подхожу на роль советчика, так что у вас пока есть шанс лучше узнать мой характер. Ложный стыд мне чужд. Вы видите мою жену. Мой дом, мою еду. Все просто.
Когда с чаем было покончено, миссис Редж повиновалась жесту мужа и удалилась в угол комнаты, вернувшись к своей потрепанной кулинарной книге. «Все измельчить, – бормотала она себе под нос. –
– Поставьте ноги прямо! – прикрикнул капитан, указав на тяжелые ступни жены, которые она вытянула вперед, и вновь обернулся к Магдален: – Вам нужно отдохнуть после долгой поездки.
С этими словами он проводил ее к видавшей виды софе, а сам придвинул стул и уселся, словно доктор рядом с пациенткой.
– А теперь поговорим о деле и о моей недостойной особе. Нет-нет, никаких извинений, никаких возражений! Будем придерживаться фактов. Кто я такой? Да, я мошенник и бродяга, именно поэтому могу вам пригодиться. Есть разные типы мошенников, меня можно назвать жуликом.
Его бесстыдство превосходило ожидания Магдален. Капитан говорил без смущения, без иронии или вызова, непринужденно улыбаясь. С искренним взглядом. Слышала ли его жена? Магдален покосилась на огромную даму в углу комнаты, но та была полностью поглощена чтением. Судя по всему, она достигла критической точки в приготовлении воображаемого омлета – трудилась над определением размера порции сливочного масла. По крайней мере, ее больше всего занимал собственный большой палец.
– Не надо удивляться. Жулик – всего лишь слово. Некое определение, набор звуков или букв. Я умею располагать к себе людей, устанавливать добрые отношения. Узколобые завистники считают это аморальным трюком. Но разве нет других презираемых кем-то занятий? Скажем, журналиста называют бумагомаракой, а как насмехаются над мясниками? Все зависит от точки зрения. Взгляните на сиуацию моими глазами. Мне продолжать?
– Да. Я позже честно скажу, что об этом думаю.
– Итак, я человек нуждающийся, – заявил капитан Редж, прочистив горло и слегка расправив плечи, словно изготовившись в атаку. – Не вдаваясь в причины того, почему я оказался в таком положении, задам вопрос: разве помогать нуждающимся не есть долг христианина? Отрицательный ответ меня просто шокирует. Но если вы согласны, спрошу еще: почему надо обвинять меня в том, что я даю христианам шанс исполнить их долг? Но обязан ли честный человек тратить свои сбережения на беззаботного незнакомца, не сумевшего накопить свой капитал? Какие могут быть основания для этого? Да боже мой! Достаточное основание, что у него есть деньги. В девяти случаях из десяти человек, претендующий на сбережения другого, действует под фальшивым предлогом. Да, я не даю солидным и состоятельным людям избежать их духовных обязательств делиться с ближними. Прибегаю я при этом к обману? Конечно. Землепашцы не полагаются на милости природы и возделывают ниву, а я возделываю жадное общество накопителей. Землепашцы вскапывают, пашут, сеют, поливают, собирают урожай. Так почему же я должен пребывать в праздности? Я взываю к благородным чувствам людей, я учитываю слабости человека, но так же не уверен в завтрашнем дне, как любой другой труженик. Когда-нибудь идеи прогресса и просвещения смахнут пыль устаревших моральных предрассудков, и труд мошенника будет признан вполне достойным. И когда это произойдет, умоляю, не надо извлекать меня из могилы и устраивать почетные похороны или оскорблять меня возведением национального памятника в мою честь! Воздайте мне должное скромным надгробием и краткой эпитафией: «Здесь лежит Редж, признанный потомками: он пахал, сеял и пожинал ниву своего общества, и просвещенное человечество благодарно ему за образцовый урожай».
Капитан замолчал, не потому что иссякли слова, а лишь для того, чтобы перевести дух. Несмотря на усталость и тревогу, Магдален не могла удержаться – пламенная речь самозваного дядюшки разбудила ее природное чувство юмора.
– И насколько тучной оказалась Йоркская нива? – полюбопытствовала она, невольно воспользовавшись женским очарованием, как инструментом, способным парировать выпад капитана.
Редж продемонстрировал полы износившегося кафтана.
– Дитя мое, нива тучна повсеместно, все дело в мастерстве ее обработки. В одиночестве любому преуспеть тяжело. Даже истинному знатоку нужен умный помощник, а с этим мне не повезло. Я сторонюсь собратьев по ремеслу, в любой момент готовых сдаться магистрату или донести на сотоварища. Но самое страшное – их тупость, неспособность увидеть выгоду. В свое время я успешно работал в одиночестве, но, увы, слава оказалась губительна. Вот уже третий раз на пути с севера я останавливаюсь в этом примечательном городе. По прибытии я заглянул в свои книги и убедился: здесь меня слишком хорошо знают. То же могу сказать про Лидс, Скарборо, Хэрроугейт и многие другие места. Неминуемое следствие? Ресурсы мои исчерпаны, добрые родственники находят меня слишком нищим, чтобы поддерживать отношения.
– Что за книги? – не поняла Магдален.
– Вы их еще увидите. Можете
Он встал и прошел в смежную комнату. Магдален вновь покосилась на миссис Редж. Та была погружена в свои кулинарные кошмары. Жестом она репетировала, как будет переворачивать сковороду вместе с тарелкой. Капитан вернулся с аккуратной черной коробкой, запертой на латунный замок. Из коробки он извлек несколько пухлых записных книжек, каждая из которых была аккуратно обернута листом пергамента и заперта на крошечный замочек.
– Я человек организованный, во всем люблю порядок, такова моя природа. Мне нравится ясность и простота. Перед вами моя коммерческая библиотека: ежедневник, гроссбух, книга районов, книга писем, книга заметок и т. д. Можете заглянуть в любую из них. Вы не найдете там ни кляксы, ни помарки, все записи упорядочены. Взгляните вокруг: все вещи на своих местах. Моя одежда вычищена, я выбрит и чист. Мой разум пребывает в такой же гармонии!
Капитан раскрыл один из блокнотов. Почерк у него был ровный и красивый, колонки цифр выглядели безупречно, красными чернилами были сделаны особые пометы. И действительно: ни клякс, ни пятен, ни помарок. Мошенничество он превратил в точную науку, подвластную методу и системе, а счета вел с последовательностью первоклассного коммерсанта.
– Вам все это кажется слишком сложным? – поинтересовался капитан, довольный произведенным впечатлением. – На деле все просто. И я избегаю ошибок менее опытных коллег. Я ничего не выпрашиваю, не приближаюсь к настоящим богачам, – типичные промахи новичков. Люди со скромными средствами обычно щедрее. Сэр Джон с капиталом в сорок тысяч фунтов и землями в десятке графств не простит нищему, обманувшему его на соверен! Он потратит гораздо больше, чтобы нанять тех, кто накажет бедолагу. Он считает это заботой о своих деньгах. Вы слышали, чтобы Ротшильд или Бэринг кинули пятипенсовик на милостыню? Будьте уверены: пятипенсовик в кармане банкира лежит прочнее, чем в кармане торговки креветками на Скелдергейт. Я формировал свой бюджет за счет скромных и достойных людей в разных концах страны. В книге номер один содержится описание районов, которые я посетил, собрана полезная информация о военных, духовных и сельских кварталах и поселениях. В книге второй перечислены лица, с которыми я имел дело: семья офицера, павшего при Ватерлоо, жена бедного священника, пораженного внезапным безумием, вдова скотовода, убитого взбесившимся быком, и прочие. В книге третьей названы люди, которые слышали о семье того офицера, жене священника и вдове скотовода, те, кто говорил мне «да» и «нет», люди, к которым стоит обратиться снова, и те, кого нужно избегать, и многие прочие. В книге четвертой собраны образцы подписей и почерков, которые я успел освоить, а также послания, направленные лицам, с которыми я имел дело. В книге пятой и шестой ведется учет моего участия в благотворительных фондах, и тому подобное. Я веду записи, отражающие повседневные наблюдения и размышления о жизни, описывающие потенциальные трудности и выводы из прежнего опыта, погоду и климат, политические и общественные события, колебания моего здоровья, перемены в разуме миссис Редж, нашу еду, платежи, принципы. Так вот работает мельница мошенника, дитя мое. Теперь вы знаете, кто я и как живу. И что же – вы готовы воспользоваться моим опытом?
– Не сомневаюсь, что вы справедливы к себе, ваш опыт впечатляет, – тихо ответила Магдален.
– Я могу продолжить, – произнес капитан. – И что же вы скажете теперь? Готовы воспользоваться услугами мошенника, который имеет честь приходиться вам дальним родственником?
– Позвольте мне помедлить с ответом. Когда я спустилась к чаю, вы сказали, что обдумывали, как действовать в моих интересах. Могу я узнать, что вы имели в виду?
– Конечно! На данный момент клерк из Лондона, направленный на ваши поиски, уже сообщил о вас мистеру Хакстеблу и распространил сведения в отелях. Ему остается лишь надеяться, что вы пошлете за багажом в хранилище на вокзале, где его сегодня оставили. Но вы туда не придете и никого не пошлете, так что клерк окажется в тупике и направит запрос своим нанимателям в Лондон. Они вынуждены будут обратиться к детективу полиции, но все это приведет к потере времени. На все это уйдет день, может быть, полтора. Если вы останетесь в Йорке, попытаетесь связаться с мистером Хакстеблом, вас тут же найдут. С другой стороны, если вы покинете город раньше, чем прибудет детектив (но, конечно, не поездом!), вы поставите сыщиков в затруднительное положение. Они не смогут определить ваши дальнейшие передвижения. Что скажете?
– Я вижу лишь один изъян – это ни к чему меня не ведет.
– Это ведет к тому, что вы уходите от преследования. А дальше вы можете найти путь на сцену, как того желаете. Тут я смогу дать вам советы на основе своего опыта.
– Я обдумаю это, отвечу вам завтра утром.
Капитан Редж выглядел разочарованным. Он не ожидал такой сдержанности со стороны девушки.
– Почему бы не решить все сразу? – проворчал он. – Всего лишь…
– Мне нужно обдумать больше обстоятельств, чем вы предполагаете. Есть то, что вам неизвестно.