Без права на возвращение
Шрифт:
– Не могли бы вы мне уделить минутку времени?
На предложение директора пройти в учительскую, она отказалась, и они присели за парты.
– Слушаю Вас.
Тишейко смотрел на неё и молчал.
– Слушаю Вас, уважаемый. У меня не очень много времени.
– Как Вы знаете, Анна Денисовна, в этом году наше славное село будет отмечать двухсотлетний юбилей…, – торжественно начал тот.
– ?
–…и я хотел бы селу преподнести от себя подарок. Не могли бы вы распорядиться и выделить мне пятьдесят тысяч на издание книги?
Анна
– В таком случае это будет подарок не от Вас, а от администрации района.
Тишейко недоуменно молчал. Потом встрепенулся и спросил:
– Вам не нравятся мои стихи?
– Нет.
– То есть, Вы считаете меня плохим поэтом?
– Вы кем работаете? – в свою очередь задала вопрос Анна
– Работал участковым, сейчас на заслуженном отдыхе.
– Может быть Вам попробовать детективы писать?
Судя по глазам, Тишейко хотел ответить ей чем-то дерзким, но сдержался:
– Между прочим, я в некоторые дни могу до десяти стихов написать.
– Не сомневаюсь, только это не стихи, а…
«…стихоплётство», – подумала, но не сказала вслух.
– Объясните мне, пожалуйста, что означает выражение «росистый дождь», ведь это два разных природных явления. Или про луну, идущую босиком, ведь Луна круглая, у неё нет и не может быть ног, тем более босых. Она может только катиться кубарем, словно мяч. Нельзя отступать от физической правды в угоду красивостям.
– Вы литературный критик? Что Вы понимаете в метафорах и эпитетах? Я, между прочим, член регионального союза профессиональных литераторов. Знаете, сколько у меня публикаций в разных изданиях?
– Я не критик, – согласилась Анна. – но даже мне, дилетанту в этом деле, видны «ослиные уши» несоразмерности вашего, так сказать, стихосложения, как нельзя заменить в музыке одну необходимую ноту другой, сразу будет слышна фальшь. Так и в поэзии: в одном четверостишии не могут соседствовать дактиль с амфибрахием. Вы можете быть членом многих обществ, но это не гарантирует вам звание поэта в правильном, лучшем понимании этого слова. К примеру, Анна Андреевна не была членом регионального союза литераторов, но это не мешало ей писать гениальные стихи.
Неожиданно для самой себя она вышла из-за стола и продекламировала своё любимое:
– Задыхаясь, я крикнула: «Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру».
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: «Не стой на ветру».
Тишейко приподнялся:
– Я могу поспособствовать, чтобы её зачислили в Союз литераторов. Анна Андреевна Ваша знакомая?
– Если бы, – грустно ответила Анна и добавила. – Спасибо, не надо. Возможно, я не имею права настаивать, но мне хотелось бы, чтобы дети постигали поэзию через Есенина и Ахматову, а свою благодарную аудиторию Вам стоило бы поискать среди домочадцев или соседей.
Возвращаясь домой, она всю дорогу корила себя за резкость. Кто знает,
Подписав срочные документы, Анна позвонила секретарю и попросила пригласить посетителя.
Тишейко вошёл в кабинет, гуттаперчевой походкой последовал к столу, отодвинул стул и, не дожидаясь приглашения, сел:
– Добрый вечер, Анна Денисовна! Я привёз Вам свою новую книгу. Точнее, не новую, а переработанную, как Вы и рекомендовали. И я хочу её Вам сейчас подарить.
Он нагнулся, раскрыл пластиковый пакет и зашуршал бумагой.
– Послушайте. Вы и в самом деле считаете, что это требовало чрезвычайной и неотложной встречи? – едва скрывая возмущение, произнесла Анна.
– Нет, – ответил он, не разгибаясь. – У меня ещё два вопроса.
Наконец, стихотворец выбрался из-под стола, развернул газетную обёртку и протянул Анне книгу. На обложке крупными буквами было выведено: «В.В. Тишейко», а ниже, чуть мельче – «Избранное». Под броским заголовком – фотография с изображением берёзок и синей глади пруда.
– Уважаемая Анна Денисовна, примите в знак признательности и с надеждой на сотрудничество, – начал заученно её вечерний гость.
Анна сухо поблагодарила и положила книгу на край стола, давая понять, что она готова выслушать его вопросы.
– Помнится, на сходе граждан вы озвучивали развитие туризма и народных промыслов в районе и в нашем селе.
– Да, действительно, мы разрабатываем туристический кластер, где Гусевке отдан приоритет: два православных храма, сохранившиеся объекты архитектуры девятнадцатого века, археологические памятники, природные достопримечательности… Почему Вы об этом вспомнили?
– Мой зять хотел бы взять в аренду озеро Бобровое, вместе с островом и частью берега. Мы могли бы там разместить летнее кафе, ведь надо же где-то туристам харчеваться. А на острове организовать базу по прокату водных велосипедов, катамаранов, пляж для купания обустроить.
– Вы же знаете, что озеро с окрестностями находится на территории национального парка. Какая аренда? Ваш второй вопрос?
– Одно дело, если мы будем хлопотать, другое, если Вы за нас попросите. Мы в долгу не останемся, сами знаете, тем более, осилить такой проект нам одним не под силу. Дайте кредит миллионов пятнадцать с рассрочкой лет на десять. Мы люди благодарные, сами знаете, – продолжал гундосить проситель.
Анне захотелось вышвырнуть его из кабинета за скользкие намёки, за дёргающийся левый глаз, который она должна была, видимо, воспринимать как дружеское подмигивание. Ей жутко захотелось выйти самой и спуститься в туалетную комнату, чтобы тщательно оттереть руки с мылом, но она лишь сказала:
– Я не обладаю правом вам отказать. Пишите заявление, мы рассмотрим и о результатах сообщим.
– Спасибо! Спасибо, большое, Анна Денисовна. Буду очень благодарен! Век буду помнить! – расшаркивался и очень громко восклицал Тишейко, пятясь к двери.