Без права на жизнь
Шрифт:
— Крыс, аккумуляторы исправны, радио работает. Смотри, не сломай, а то сам ремонтировать будешь. Всосал?
Фраза явно удалась. Поганую ухмылочку на мерзкой роже как стерло.
— Тех, собирай все, пойдешь со мной. Плотник, возьми инструмент, будешь вешать часы.
— Да, сэр Кент.
Подождав, пока Плотник закончит работу, откровенно полюбовавшись на часы, Кент спрашивает:
— Сколько они проработают?
— Недели две должны. Запасной аккумулятор есть, сэр Кент. Я хотел бы у вас попросить детали от фонарика:
— Хорошо. Что еще?
— Сэр Кент, шнырям нужен фонарь для ночных работ. Вот этот очень подошел бы.
— Для ночных работ? А не для чтения журналов?
— Да, сэр Кент, для журналов тоже.
Кент кивает:
— Хорошо. Шныри заслужили поощрение. Можешь заняться и радиоприемником для шнырей.
— Спасибо, сэр Кент. Мы вам очень благодарны.
— Плотник, но если приемник будет мешать шнырям работать…
— Не будет, сэр Кент.
— Займешься радио завтра, Тех. Плотник, свободен, Тех, останься.
Такое устройство мне еще не встречалось. В шкафу на полке стоит подставка с массивной трубкой. Какой-то монстрообразный телефон.
— Ты знаешь, что это?
— Похоже на телефон, сэр Кент.
— Правильно. Посмотри, можно ли позвонить по нему отсюда.
Поднимаю трубку. Тишина. Кнопок нет.
— Сэр Кент, я могу его аккуратно разобрать?
— Да. Только очень аккуратно.
— Понял. Сэр Кент, вы не могли бы подробнее рассказать о его назначении?
Выкручиваю шурупы из пластика, Кент рассказывает. Аппарат для связи с миром за стеной. Звонит раз в десять дней. Крыс подносит к подставке учетник, нажимает кнопку. Потом можно заказать лампы освещения, если они перегорели, мусорные контейнеры на колесиках, немного моющих средств. Один раз заказывали бак для кухни, колено трубы вместо прогоревшего. Любые другие вопросы запрещены. Это закон.
М-да, а Кенту очень хочется позвонить на волю — это видно, бесстрастности убавилось.
Нежно снимаю крышки. При внешней простоте — очень серьезное устройство.
— Ну, что там, Тех?
— Это, сэр Кент, блок считывателя со сканера, то есть учетника. Вот четыре провода. Они подключены к контактам кабеля, идущего за стену. А в трубке… Похоже, что трубка позволяет, как и сканер, определить, кто ее держит. Да, точно.
— А позвонить?
— Минуту, сэр Кент.
Нет, по-моему, глухо. При снятии трубки срабатывает геркон, должна запуститься схема, а запуска нет. Рискнем: подключаю динамик от приемника к контактам кабеля. Тишина.
— Мне очень жаль, сэр Кент, но аппарат включается только из-за стены. Я уверен, что телефонной сети города он не принадлежит.
Кент как-то обреченно кивает, садится за стол. По радио лирическая песня. Собираю хитрое средство связи назад, посматриваю на начальника. Он переживает, точно.
— Что смотришь, Тех?
— Я хотел бы спросить, если можно, сэр Кент. Не по работе.
— Спрашивай.
— Сэр
Кент горько усмехается, показывает на папки:
— Было, шнырь, все было. Эпидемия, пожары, бунт законников и дохляков. Я четвертый директор этого проклятого места. Наше единственное право и обязанность — перерабатывать мусор, обычный и человеческий. Если не выполнена норма, сюда приходит вооруженная охрана или военные и наказывают виновных. Наказание одно: карьер.
— А эпидемия?
— Специалисты медико-биологических лабораторий отделили здоровых, карьер пополнился больными. Ты закончил?
— Да, сэр Кент.
— Иди, Тех. И держи язык за зубами.
— Да, сэр Кент.
Весь обед был под впечатлением от услышанного. Прорвало невозмутимого Кента. Музыка ли, огорчение от несбывшейся надежды — но я узнал всю правду об этом месте.
После обеда дружной очередью выстроились бандюки. Боров с Ломом пришли первые и после короткого спора распределили очередь. Конкурирующие законники встали через одного. Я приготовил листы бумаги с расчерченной таблицей, карандаши и начал прием.
Предложенный порядок поначалу возмутил очередь. Они что, всерьез думали, что все это сразу починится?
— Законники, объясняю ситуацию: у меня, кроме головы и рук, нет ничего. Главное — нет склада с запасными частями, деталями и инструмента. Если вы хотите, чтобы вещь работала, то принесите несколько похожих. Если получится, соберу из нескольких сломанных одну исправную. Записи делаю, чтобы не забыть ни одной просьбы, не пропустить ни одного законника. Еще попрошу сэра Кента о разрешении на поход с доходягами на свалку, искать детали для ремонта ваших вещей. Но мне надо точно знать, что искать.
— Мля, ты гонишь, шнырь! Радио, фонари, часы сделал, детали не просил. Фуфло толкаешь?
— Законник, спроси сам у сэра Кента: из какого количества сломанных вещей я сумел собрать четыре штуки часов, три фонарика и два радио.
— А Борову вещички? А на тебе ремень? Барахло приметное. Буреешь, шнырь.
Раскрываю пакеты с деталями зажигалок, битыми очками, частями ремней.
— Вот из чего делалось, старшина Лом. Собирал сам. Считаешь, что шнырь забурел, кидает законников — требуй правку.
— Путем Тех отвечает, завязывай с гнилыми предъявами, Лом.
— Хули суешься, Боров? Не с тобой базар.
— Ты порожняк гонишь, очередь стоит, время идет. Верно, законники?
Одобрительный рев очереди.
— В натуре, под тобой свой тех ходит, Лом. Мля, что-то я не помню, чтобы Крыс вот так, как Тех, ремонтировать на братву собирался. Я прав, братва?
— Путем базаришь, Боров!
— В натуре, свой у них есть!
— Крыс, уродец, пусть тоже пашет!
— Гони ломовских нахер!