Без работы
Шрифт:
— Они деньги у вас вымогают?
— Я задолжал ростовщику. Братья Зверидзе перекупили мой долг. Тут все в той или иной степени должники.
К бетономешалке приблизились два узкоплечих, пожелтевших от непосильных работ азиата с носилками. Седой замолчал и принялся выгружать из емкости на носилки готовый бетон. Азиаты с дрожью в конечностях подхватили тяжелую ношу и, покачиваясь, понесли к котловану. Небо уже побледнело. В нем растворялись лучи победивших ушедшую темноту растаявшей ночи работающих прожекторов.
— Эти тоже должны, — продолжил Савелий. — Верней, не они, а их главный бабай. Взял деньги и за долг отдал их в рабство. Они думали, что едут на заработки. Теперь у них нет ни связи с родными, ни денег, ни документов. — Савелий махнул рукой в сторону возведенных уже перекрытий. — Видишь парня в очках? — спросил он.
Крючков посмотрел в указанном направлении. На втором этаже стоял юноша интеллигентной наружности, который держал в руках развернутый план и, сверяясь с ним, сквозь большие очки изучал детали строительства.
— Он тоже невольник? — удивился Крючков.
— Да, — ответил Савелий. — Он дипломированный проектировщик. Взял ипотечный кредит. Грянул кризис. Уволили. Сейчас ест баланду, ночует в бараке, отрабатывает заем.
Крючков увидел, как Игнат Ползунов подкрался и стеганул проектировщика по ягодицам хлыстом. Ошпаренный юноша взвизгнул и в недоумении уставился на погоняльщика.
— Быстрей думай, очкастый, — проблеял Игнат. — Не то отхлыстаю как следует. Решай ребус немедля, тебе говорю!
Ошарашенный Павел вцепился в лопату и замер как вкопанный. Он пробормотал:
— Безумие какое-то. Это же ад.
Савелий, нагружая емкость бетономешалки песком, ответил:
— Ад на земле. Правда, у меня до недавнего времени все было прекрасно. Семья, маленький бизнес, рыбалка… Думал, раскручу дело. Эти… — Савелий махнул в сторону азиатов, выкатывающих из инвентарной баллоны с ацетиленом, — тоже хотели подзаработать. А вот как все вышло. Больше всего боюсь, что жена не выдержит и продаст нашу квартиру. Что будет с ней и ребенком? Лучше я здесь один пропаду.
— Может, все-таки попытаться сбежать. Есть тут какие-нибудь дыры в стене? — спросил Павел, разглядывая бетонное ограждение, которым была обнесена стройка.
— Не знаю, всюду колючая проволока. Я вот забрался в кузов фургона; накрылся там телогрейками. Рассчитывал, вывезут за территорию, выскочу и убегу. Только у них здесь охрана серьезная. На КПП охранники обыскали машину, нашли и притащили к Вахтангу. Тот велел приковать меня к деревянной катушке в ангаре. Устроил себе аттракцион — ножи в катушку кидал. Втыкал их рядом с моей головой. Потом сообщил, что другой раз будет кидать прямо в голову. Чертов псих. Велел прицепить к ноге гирю.
Савелий внимательно посмотрел на Крючкова, поинтересовался:
— Ты-то как здесь очутился?
Крючков не ответил. Он увидел, что к ним мелкой рысцой спешит разгоряченный Игнат Ползунов; Павел еще сильней сжал лопату.
Замахиваясь на бегу хлыстом, обезьянья рожа орала: — Где ты чистишь, ублюдок?! Я чего тебе приказал?!
Павел почувствовал, как в этом орущем на него человеке слились все горести, боль и обиды, которые он успел пережить за последнее время. Он не помнил, как встретил ударом лопаты бегущего, только услышал падение тела. Когда он открыл глаза, перед ним неподвижно лежал Ползунов. За спиной раздался тихий, напуганный голос Савелия:
— Ну, брат, держись. Теперь все… Хана.
На нем была легкая куртка, прикрывавшая маленький автомат Узи, болтающийся в плечевой кобуре под рукой.
Вахтанг зашел в холодный ангар. Приподняв бровь, он оглядел заключительные приготовления к предстоящему действию. В центре ангара охранники неторопливо крепили к струне, натянутой меж двух столбов, алые занавеси. Посередине возвышался деревянный диск от катушки. В диске торчали четыре скобы; его древесина была иссечена огромным количеством вытянутых треугольных дырок и сколов. С обратной стороны диска, в специальном отверстии находился массивный рычаг. Перед странным устройством на расстоянии десяти метров располагалось несколько стульев и стол; на штативе стояла любительская видеокамера, рядом с которой, тихонечко матерясь, суетился плешивый. Он бормотал: — Твою мать, твою мать, твою мать…
Вахтанг подошел к столу и бросил на него тяжелый сверток, внутри которого что-то приглушенно звякнуло.
— Экран не включается, — растерянно уставился на Вахтанга Лука Бенедиктович.
— А зачем тебе камера? — спросил Вахтанг.
— Вепхо велел агитролик снимать.
Вахтанг растянулся в крокодильей улыбке:
— Тебе премию «Оскар» получить нужно?
— Нет.
— А чего нужно?
— Чтобы число просмотров зашкаливало на YouTube.
— Тогда выкинь ее и снимай на телефон. Важно не качество изображения, а содержание, — Вахтанг начал разворачивать сверток, — эффект — чтобы смотрели, боялись и слушались, — он с любовью провел худыми, цепкими пальцами по ножам разнообразных размеров и формы. — Где статист? — не отрывая взгляд от оружия, спросил он.
— Где рыжик? — обращаясь к охранникам, подхватил Лука Бенедиктович.
— Сейчас приведем, — сказал тот, что дежурил возле ворот, когда Вахтанг привез на стройку Крючкова. Охранники спешно задернули занавески и, исчезнув за ними, покинули помещение через боковой ход. Вскоре с той стороны раздались звуки борьбы и угрозы переломать кому-то все кости.
Лука Бенедиктович потер рук и крикнул, чтобы его услышали за занавеской:
— Давайте, быстрее крепите бомжа к колесу.
Тут же у него зазвонил телефон. Плешивый достал трубу, прижал к уху, послушал и произнес:
— Вы уже здесь? Здорово. Мы в ангаре. Идите скорее. Сейчас все начнется.
Завершив разговор, Лука Бенедиктович радостно провозгласил:
— Прибыли зрители! У нас будет самое настоящее шоу!
Через минуту дверь распахнулась. На земляной пол лег яркий солнечный луч. В свете дня в темные недра ангара вошли Чичико, Бичико и Анюта. Чичико показал зубы и со словами: «Как поживаешь, мой дорогой? Рад тебя видеть», пошел навстречу Вахтангу. Тот оставил ножи и, так же оскалившись, распахнул руки. Бандиты обнялись и поцеловались. Бородач весело посмотрел на Бичико и ласково произнес: