Без шума и пыли
Шрифт:
СОДЕРЖИМОЕ БАРСЕТКИ
— По-моему, нам сегодня крепко попадет! — преувеличенно-бодро произнес Ляпунов, когда джип уже выезжал на улицу.
— Возможно, — сухо сказала Ирина. — Дайте мне барсетку, пожалуйста. Надо убедиться хотя бы в том, что она принадлежала тому господину, которого убили в «Пигмее».
— Прошу, — Сергей подал ей пакет. — Осторожнее, ради бога, возможно, там авторучка на боевом взводе…
— Постараюсь раньше времени не застрелиться, — довольно зло осклабилась Колосова.
Осторожно достав из пакета барсетку, она плавно расстегнула «молнию» и заглянула внутрь. Будь это женская сумочка, она, наверно, сумела бы определить, кому она принадлежала, хотя бы по оттенку помады. Но, увы, господин Евсеев губы не красил. В барсетке лежали сотовый телефон, небольшой калькулятор, большая записная книжка «Timeplaner prestige», пачка сигарет «Мальборо» и зажигалка «Zippo». Ни паспорта, ни служебного удостоверения, ни денег в барсетке не оказалось. Скорее всего они лежали в бумажнике, который остался во внутреннем кармане пиджака. И ключи от квартиры и машины медицинский начальник унес с собой, так что теперь они находились в распоряжении милиции, наверняка уже прибывшей в «Пигмей». Но ведь любая из вещей, находившихся в барсетке, с тем же успехом могла принадлежать и покойным «борцам за денежные знаки», которых увезла группа Дударова.
Записная книжка Колосову разочаровала. В «таймпланере», отпечатанном в Германии, хоть и имелась специальная страничка под названием «Personliche Daten» — это надо было понимать как «общие сведения о владельце», — ни одна из граф не была заполнена. А ведь эта страничка специально предназначалась на тот случай, ежели владелец книжки скоропостижно отбросит копыта или, по меньшей мере, окажется в бессознательном состоянии.
Да уж, принадлежать аккуратному и педантичному бундес-бюргеру такая книжка никак не могла. Немец наверняка бы не поленился записать и «Name», и «Vorname», и «Pers.-Ausweis-Nr.» (номер удостоверения личности), и «Blutgruppe» с «Rhesusfaktor», и даже адресок своего «Hausarzt» (домашнего врача). Но зато она могла принадлежать любому русскому, который, прекрасно понимая, что у него намного больше шансов угодить в чрезвычайную ситуацию, чем у немца, фаталистически пренебрегает этим.
В книжке было много всяких разделов, полезных для делового человека: и календари на 1999 — 2000 годы, карты мира, Европы и ФРГ, и специальные листочки «Nicht vergessen!» — «Не забыть!», и какие-то расписания на неделю, и аккуратные алфавиты для адресов и телефонов. Однако и здесь все было по-русски. То есть разобраться в записях мог только сам хозяин, да и то если имел хорошую память. Большая часть телефонов, например, была записана просто так, без указания абонента. В лучшем случае телефон сопровождался именем и отчеством типа: «Иван Петрович» или, наоборот, одной фамилией — скажем, «Иванов». Были какие-то загадочные сокращения, которые каждый мог понять в меру своей испорченности. Например, «ВВС». Возможно, за этим скрывались Военно-Воздушные Силы, но могло быть и «Би-би-си», и просто Василий Васильевич Сидоров.
Наверно, после пристального изучения телефонов и сравнения их с телефонным справочником облцентра можно было сделать какие-то выводы, но Ирина такого справочникапри себе не имела. Впрочем, имелся гораздо более простой способ определить, чья же это все-таки барсетка. Правда, Колосова до него додумалась уже тогда, когда «Ниссан-Патрол» въехал во внутренний дворик «Кентавра».
— Транспорт вернулся, — сообщил по рации охранник, встречавший джип.
Из рации ответили:
— Можете отправлять обратно.
Ирина Михайловна, спрятав пакет со стреляющей ручкой в барсетку, вышла из машины, помахав ручкой Ляпунову и его ребятам:
— Спасибо за помощь! Счастливого пути!
— Пожалуйста, — невесело отозвался капитан. — Поехали, Алик…
Колосова вновь поднялась на третий этаж и прошла в кабинет Кирилла Петровича.
Хотя Максимов умел держать себя в руках и на лице его было очень трудно что-либо прочесть, Ирина все-таки поняла: он уже в курсе того, что произошло. По крайней мере, в «Пигмее».
— Присаживайтесь… — произнес Кирилл Петрович. — Чем порадуете?
— Только этим, — вздохнула Колосова, положив на письменный стол барсетку. — Вы уже знаете что-нибудь?
— Кое о чем осведомлен, — кивнул Максимов. — Но желательно, чтоб вы рассказали все по порядку.
Ирина Михайловна начала довольно длинный монолог. Кирилл Петрович слушал не перебивая, вертел в руках карандаш и время от времени не то делал какие-то пометки на листке бумаги, не то просто чертил ничего не значащие закорючки.
— Грустная история… — резюмировал он, когда Ирина закончила свой отчет. — Три трупа, стрельба средь бела дня, угон машины — и ровным счетом никаких полезных сведений, кроме того, что может — в принципе может! — содержаться в этой сумочке. Которая, кстати, вполне возможно, вовсе не принадлежит Евсееву.
— Это можно проверить, — сказала Колосова. — Вы же знаете номер сотового. Наберите, если зазвонит тот, что был в барсетке, значит, не ошиблись.
— Попробуем! — На лице Максимова появилось что-то вроде ухмылки. Он набрал номер на своем настольном аппарате, и через некоторое время сотовый из барсетки отчетливо запиликал.
— Телефон, похоже, и впрямь его, — с сомнением в голосе произнес Кирилл Петрович. — Но ведь его и переложить могли, верно?
— Могли, — согласилась Ирина, — хотя, по-моему, они все оставили как было. Во-первых, они очень торопились, у них не было возможности обыскать его как следует. К тому же это им не требовалось: они точно знали, за чем идут. Встретили его в фойе ресторана, всадили иголку с ядом, прикрыв спинами от публики, сдернули с руки барсетку и тут же вышли. Если б я пошла сразу следом за Евсеевым, то могла бы все это увидеть своими глазами. А так я перешла улицу уже после того, как эти ребята уехали. И увидела только тело на полу, над которым хлопотали метрдотель и официанты. Услышала пару фраз: «Пульса нет, не дышит…» Я даже не поняла вначале, что его могли убить. Только тогда, когда девушка из команды Ляпунова приметила, что парни, уехавшие на «Королле», вышли из «Лиг-Гея» с барсеткой, я стала догадываться. Потом у меня появились сомнение, может, его не убили, а просто усыпили?
— Нет, — вздохнул Кирилл Петрович, покачав головой. — У нас уж если убивают, то качественно. Тем более что ребятки были отпетые и понимали, что живыми им попадаться нельзя. Один палить начал, другой иголку с ядом себе вколол… Хотя нынче за такое убийство получили бы они максимум десятку, ну, может, лет двенадцать строгого. Стоило ли себя казнить? Но оба не стали сдаваться. По крайней мере, один уж точно. Значит, боялись, что братва их и в тюрьме достанет, если они попадутся и расколются…