Без Сна
Шрифт:
— Кроме того, — продолжаю я, сотрясаясь от этой мысли на мгновение, — что мы будем делать? — У меня в горле снова встает ком, но я проглатываю его. — У меня нет видения, чтобы войти в него. На этот раз я ничего не видела.
— Тогда, я думаю, мы подождём, пока оно не появится, — говорит Смит, и я слышу разочарование в его голосе. Я могу сему посочувствовать, у меня тоже чувство полной беспомощности.
Но я чувствовала это всю жизнь; он всё ещё привыкает к этому.
— Смит? — говорю я, ещё тише, чем раньше. Потому что я собираюсь сказать, что я хотела бы спрятаться от себя, а еще от мамы. — Твоё предположение, когда у
— Ты уверена, что готова? — спрашивает Смит, как будто это не его идея. — Это большой шаг. И трудное решение.
— Ты думаешь, что я этого не знаю? — Это разрывает моё сердце пополам, просто от одних слов, но я больше не вижу вариантов.
— Я просто говорю, что тебе нужно полностью посвятить себя этому. Это потребует большого мастерства и небольшого риска. Ты спала с камнем?
— Да, — говорю я быстро. — Я не уверена, что это помогает. Я не думаю, что доберусь туда. Я близка — я знаю, что я рядом.
— Хорошо, продолжай пытаться. Надеюсь, ты скоро справишься.
— Я собираюсь попытаться вздремнуть, — говорю я защищаясь. — Может быть, когда я буду спать неглубоко, мне будет легче и лучше сконцентрироваться.
— Послушай, — говорит Смит, — позвони мне, как только у тебя будет новое видение, и мы постараемся привести план в порядок?
— Конечно, — я вяло соглашаюсь, а потом вешаю трубку. Я прислоняюсь спиной к изголовью кровати и растираю носовые пазухи. Я давно уже так много не плакала за один день, и от этого всё болит. Я удивленно смотрю на свой жужжащий телефон и нахожу смс от Линдена.
«Ты в порядке??!!!!!»
Вероятно, он просто проснулся и узнал о третьем убийстве. Теплое чувство охватывает меня. На этот раз кто-то проверяет меня. Но потом я вздыхаю и чувствую себя виноватой снова и снова. Я набираю ответ:
«Я в порядке.»
У меня нет сил, чтобы отправить что-нибудь ещё. И, видимо, у Линдена тоже. Прошло более часа, прежде чем мой телефон снова зажужжал, и я не сдвинулась ни на дюйм.
«Никто ещё не знает, кто это. Ты что-нибудь слышала?»
Я отвечаю, «нет», а потом, несмотря на плохое предчувствие, выключаю телефон. Он знает, что я жива; помимо этого, он будет жить несколько часов. Мне нужно сосредоточиться — я должна работать. Я вытаскиваю себя из своей комнаты и иду в мамин офис, чтобы привести план в действие.
— Я нехорошо себя чувствую, — говорю я, и это только наполовину ложь.
— Ты подхватила вирус в довершение всего? — спрашивает она сочувственно, хотя ее глаза тоже красные.
— Может быть, — говорю я с горечью, которую мне не нужно подделывать. — Или, может быть, просто так, — добавляю я. — Я собираюсь лечь и попытаться вздремнуть, и просто хотела вам сообщить, чтобы вы не стучали и не разбудили меня. Я встала слишком рано.
Я возвращаюсь в свою комнату и понимаю, как сложно заснуть, когда специально пытаешься это сделать. Моя комната полна мелочей, которые должны мне мешать глубоко заснуть — музыка тихо играет в наушниках, шторы раздвинуты, чтобы впустить в комнату свет, но они мешают мне заснуть. Я пытаюсь вместо этого сосредоточиться на своем дыхании, закрываю глаза и стараюсь не обращать внимание на шум, вдыхаю на десять счетов, и выдыхаю на пять. Всё время я думаю о рисунке куполообразного мира из книги Сиерры, который кажется слишком странным, чтобы быть настоящим.
Внезапно я плыву. Мои руки двигаются медленно, но на этот раз, когда я взмахиваю ими, то двигаюсь. Я чувствую поверхность намного выше себя, и я гребу ногами и руками. Я моргаю и вижу свет с тем же самым целым цветом и всё же отсутствием качества, которое имеет камень фокуса, и таким-то образом я знаю — я просто знаю — вот куда я пытаюсь добраться.
Я вырываюсь из странного воздуха или воды, и мои колени ударяются о твёрдую, плоскую поверхность. Я стою на коленях, тяжело дыша.
И когда я смотрю вверх, то понимаю, что я это сделала.
Глава 20
Я заставляю себя встать на ноги и делаю осторожный шаг вперёд. Кажется, я была права насчет дремоты и сосредоточенности, потому что я определенно здесь. Пол похож на зеркало, и он окружён огромным куполом, заполненным ряд за рядом изображениями — все играют на малой громкости, которая кажется шумом, когда они смешиваются.
Прищурившись, я фокусируюсь на одном на несколько секунд, и купол движется и вращается, приближая это изображение.
Картина полностью меня дезориентирует и заставляет упасть на колени; руками я касаюсь гладкой поверхности пола, чтобы напомнить себе, где верх, а где низ. Я чувствую себя потерянной и ощущаю головокружение.
Мне не нравится это.
Но я здесь. Что мне делать?
Я заставляю себя собраться; сажусь, вытягиваю ноги перед собой и широко расставляю пальцы на стеклянном полу.
— Пол, — говорю я себе. — Здесь пол, и теперь я не потеряю его.
Я вспоминаю о фокус-камне, и когда я наклоняю голову, вот он, висит у меня на шее. Наверное, потому, что так было, когда я заснула. Я схватила его в кулак, держась за единственную знакомую вещь в этом странном мире. Затем я оглядываюсь в бесконечную сферу изображений выше меня и выбираю одно случайным образом. Я фокусируюсь, и купол вращается и изображение останавливается передо мной.
Это девочка из школы, дома ругается с родителями. Я смотрю минутку, но если эта девушка не станет вчерашним мёртвым телом, она мне не интересна.
Смит сказал мне, что я могу легче манипулировать вещами во сне, чем в видениях. Поскольку я, наконец, сумела сохранить какой-то фокус, я решила попробовать это. Могу ли я здесь получить ответы, которые мне нужны? Смит сказал, что это все варианты возможного будущего, но как насчёт прошлого? Могу ли я увидеть и прошлое?
Я думаю о репортаже, который смотрела сегодня утром. Я представляю сцену в уме и стараюсь вспомнить каждую деталь, какую могу. Тонкая трава, пробивающаяся через снег, репортёр, стоящий в поле слякоти, заполненном десятками следов. Когда я открываю глаза, купол движется, и сцена преступления приближается ко мне.
Я подавляю чувство торжества и концентрируюсь на квадрате. Это не совсем то же самое, что смотреть новости — это не отредактировано. Репортер поправляет макияж платком, в то время, как помощник стоит рядом с кистью для пудры. Репортер кивает через мгновение, а помощник покрывает слегка покрасневший нос макияжем. Затем она делает успокаивающий вдох и возвращается к камере.
Это прошлое? Сцена выглядит по-другому.
Это бьет меня, как удар в живот.
Тело пропало.
Это не прошлое. Может быть это настоящее.